— Да, полковник.
— И вы можете показать нам этот документ?
— Естественно.
Камбре порылся за рукавом и извлек пергаментный свиток. Наклонившись, он протянул его Шредеру.
— Благодарю вас. — Шредер развернул пергамент и поднял, чтобы все увидели алую ленту и тяжелые печати из воска. Потом начал читать: — Да будет ведомо всем, что наш возлюбленный Энгус Кокран, граф Камбре…
— Очень хорошо, полковник, — раздраженно прервал его Ван де Вельде. — Нет необходимости читать весь документ. Пожалуйста, передайте его сюда.
Шредер поклонился.
— Как угодно вашему превосходительству.
Он протянул документ. Ван де Вельде проглядел его и сказал:
— Пожалуйста, продолжайте опрос.
— Милорд, а было ли у пленника — Кортни — такое свидетельство?
— Ну, если и было, я об этом не знаю.
Канюк открыто улыбнулся сэру Фрэнсису.
— А вы бы знали о нем, если бы оно существовало?
— Мы были очень близки с сэром Фрэнсисом. Между нами не было тайн. Он бы сказал мне.
— Он никогда не говорил с вами о свидетельстве? — Шредер выглядел раздраженным, словно учитель, чей ученик забыл урок. — Никогда?
— О да. Сейчас я припоминаю один случай. Я спросил его, если ли у него королевский патент.
— И что он ответил?
— Он сказал: «Это всего лишь листок бумаги, меня такой вздор не тревожит!»
— Значит, плавая с ним, вы знали, что у него нет свидетельства?
Камбре пожал плечами.
— Время было военное, и это не мое дело.
— Итак, после заключения мира вы были у мыса Игольный и продолжали охоту на голландские суда. Как вы объясните нам это?
— Очень просто, полковник. Мы ничего не знали о мире, пока нам не встретилась португальская каравелла, шедшая из Лиссабона в Гоа. Капитан рассказал о том, что заключен мир.
— Как называется португальский корабль?
— «Эль Драго».
— Присутствовал ли при встрече с португальцем пленник Кортни?
— Нет, его патрульная позиция располагалась севернее. В то время он был за горизонтом, и я его не видел.
Шредер кивнул.
— А где теперь этот португальский корабль?
— У меня с собой экземпляр письма новостей из Лондона, всего трехмесячной давности. Его три дня назад привез корабль Компании, который сейчас стоит в заливе на якоре. — Жестом фокусника Канюк извлек из рукава и этот лист. — «Эль Драго» со всем экипажем затонул во время шторма в Бискайском заливе, возвращаясь домой.
— Похоже, у нас нет никаких доказательств вашей встречи с этим кораблем у Игольного.
— Вам придется поверить мне на слово, полковник.
И Камбре погладил свою большую рыжую бороду.
— Что вы сделали, узнав о заключении мира между Англией и Голландией?
— Как честный человек, я мог сделать только одно. Я прервал патрулирование и отправился на поиски «Леди Эдвины».
— Чтобы предупредить, что война окончена? — предположил Шредер.
— Конечно, и сообщить Фрэнки, что отныне мое каперское свидетельство недействительно и я возвращаюсь домой.
— Вы нашли Кортни? Передали ему это сообщение?
— Нашел через несколько часов плавания. Он находился точно к северу, примерно в двадцати лигах.
— И что он сделал, когда вы сказали ему, что война окончена?
— Он сказал: «Может, для тебя и окончена, а для меня нет. Дождь или солнце, ветер или штиль, война или мир — я захвачу сырные головы».
Громко загремели цепи, и Большой Дэниел вскочил на ноги, увлекая за собой невысокого, щуплого Неда Тайлера.
— В твоих словах нет ни слова правды, лживый шотландский ублюдок! — загремел он.
Ван де Вельде вскочил и погрозил пальцем Дэниелу:
— Сядь, английское животное, не то я велю тебя выпороть, и вовсе не легкой тростью.
Сэр Фрэнсис повернулся и схватил Дэниела за руку.
— Успокойтесь, мастер Дэниел, — негромко сказал он. — Не доставляйте Канюку радость наблюдать за нашей болью.
Большой Дэниел что-то свирепо забормотал про себя, но послушался капитана и сел.
— Я уверен, губернатор Ван де Вельде отметит беззаконное и жестокое поведение этих пиратов, — сказал Шредер и вновь обратился к Канюку: — Видели ли вы еще Кортни до сего дня?
— Да, видел. Услышав новость, я поторопился известить его и дать совет действовать законно. Попросить его освободить корабль и груз и отпустить заложников, которых он удерживал ради выкупа.
— Как он ответил на ваши уговоры?
— Обстрелял меня из пушек, убил двенадцать моих моряков и напал на мой корабль с брандерами. — Канюк печально покачал головой, вспоминая такое вероломство старого друга и товарища по плаваниям. — И тогда я приплыл сюда, в Столовый залив, чтобы сообщить губернатору Клейнхансу о местоположении галеона и предложить провести экспедицию, чтобы вернуть корабль и груз, отняв их у пиратов.
— Сам солдат, я могу лишь поблагодарить вас, милорд, за ваше примерное поведение. У меня нет больше вопросов, ваше превосходительство.
— Хоп, у вас есть вопросы? — спросил Ван де Вельде.
Хоп выглядел смущенным; он умоляюще взглянул на сэра Фрэнсиса.
— Ваше превосходительство, — запинаясь, произнес он, — могу я поговорить с сэром Фрэнсисом наедине, хотя бы минуту?
Вначале казалось, что Ван де Вельде откажет, но губернатор лишь устало наморщил лоб.
— Если вы все время будете настаивать на таких мелочах, Хоп, мы просидим здесь неделю. Хорошо, можете поговорить с пленным, но будьте кратки.
Хоп торопливо подошел к сэру Фрэнсису и наклонился. Задал вопрос и выслушал ответ, причем на его лице усиливалось ужаса. Кивнул и продолжал кивать, пока сэр Фрэнсис шептал ему на ухо, потом вернулся на место.
Он смотрел в свои бумаги и дышал, как ловец жемчуга, собирающийся нырнуть со своего каноэ на глубину двадцать морских саженей. Потом поднял голову и крикнул Камбре:
— Вы впервые узнали об окончании войны, когда попытались захватить «Ласточку», здесь, в Столовом заливе, прямо под крепостью; узнали от полковника Шредера.
Все это он произнес единым духом, без остановок и пауз, а закончив, откинулся, тяжело дыша от напряжения.
— Вы спятили, Хоп? — взревел Ван де Вельде. — Негодяй, вы обвиняете благородного человека во лжи?
Хоп снова сделал глубокий вдох, собрал все свое мужество и опять прокричал:
— Вы держали в руках свидетельство капитана Кортни и сожгли его прямо у него перед глазами.
И снова все это было произнесено в один присест, и силы оставили Хопа. Он стоял, глотая воздух.
Ван де Вельде вскочил.
