29
Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…
30
А! Вы меня успокоиваете, полковник.
31
Ну, так возвращайтесь к армии.
32
Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть одни картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..
33
Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда-нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…
34
хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал.
35
Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!
36
лучше поздно, чем никогда.
37
дурным тоном.
38
мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.
39
На все есть манера.
40
которою он спас из пламени. —
41
тот, который не говорит своего имени.
42
Кто вы такой?
43
Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас. — Это русский шпион.
