Том 16. Избранные публицистические статьи

совершается передо мной и очевидно влечет за собой погибель миллионов людей — погибель силы, достоинства и чести отечества.

Стоя по своему рождению и образованию выше среды, в которую поставила меня служебная деятельность, я имел случай изучить зло это до малейших грязных и ужасных подробностей. Оно не скрывалось от меня, быв уверено найти во мне сочувствие, — и я способствовал ему своим бездействием и молчанием. Но ныне, когда зло это дошло до последних пределов, последствия его выразились страданиями десятков тысяч несчастных и оно грозит погибелью отечества, я решился, сколько могу, действовать против него пером, словом и силою.

Зло это есть разврат, пороки и упадок духа русского войска. В России, столь могущественной своей матерьяльной силой и силой своего духа, нет войска; есть толпы угнетенных рабов, повинующихся ворам, угнетающим наемникам и грабителям, и в этой толпе нет ни преданности к царю, ни любви к отечеству — слова, которые так часто злоупотребляют, — ни рыцарской чести и отваги, есть с одной стороны дух терпения и подавленного ропота, с другой дух угнетения и лихоимства.

И скорбны и непостижимы явления нынешней войны! Россия, столь могущественная силой матерьяльной, еще сильнейшая своим духом — любовью к царю и отечеству, Россия, столько лет крепчавшая под мудрою, мирною державою, не только не может изгонять дерзкой толпы врагов, ступившей на ее землю, но при всех столкновениях с ними — скажу правду — покрывает срамом свое великое имя. Нравственное растление войска: вот причина сих печальных явлений.

Из каких начал состоит наше войско? — солдаты, офицеры, генералы, главнокомандующие.

Солдат — бранное поносное слово в устах нашего народа, солдат — существо, движимое одними телесными страданиями, солдат — существо грубое, грубеющее еще более в сфере лишений, трудов и отсутствия оснований образования, знания образа правления, причин войны и всех чувств человека. Солдат имеет по закону только строго необходимое, а в действительности менее того, чтобы не умереть человеку сильного сложения — от голода и холода слабые умирают. Наказание солдата за малейший проступок есть мучительная смерть, высшая награда — отличие, дающее ему право, присущее человеку, — быть не битым по произволу каждого. Вот кто защитники нашего отечества.

У нас есть солдаты 3-х родов — я говорю про армейских, которых знаю. Есть угнетенные, угнетающие и отчаянные.

Угнетенные — люди, сроднившиеся с мыслью, что они рождены для страдания, что одно качество, возможное и полезное для него, есть терпение, что в общественном быту нет существа ниже и несчастнее его. Угнетенный солдат морщится и ожидает удара, когда при нем кто-нибудь поднимает руку; он боится каждого своего слова и поступка: каждый солдат, годом старше его, имеет право и истязает его, и он, угнетенный солдат, убежден, что все дурно, что только знают другие, хорошо же то, что можно делать скрытно и безнаказанно. Офицер велел дать 100 розог солдату за то, что он курил из длинной трубки, другой наказал его за то, что он хотел жениться; его бьют за то, что он смел заметить, как офицер крадет у него, за то, что на нем вши, и за то, что он чешется, и за то, что он не чешется, и за то, что у него есть лишние штаны; его бьют и гнетут всегда и за все, потому что он — угнетенный и потому что власть имеют над ним бывшие угнетенные — самые жестокие угнетающие. Угнетенный не получает 1/3 того, что ему дает правительство, знает это и молчит, включая всех начальников в одно безысключительное чувство подавленного презрения и нелюбви — «господ много, всем надо жить», — вот его мнение. Зародыш чувства мщения есть в душе каждого, но оно слишком глубоко подавлено угнетением и мыслью о невозможности осуществить его, чтобы обнаруживаться. Но, боже! какие ужасы готовит оно отечеству, когда каким-нибудь случаем уничтожится эта невозможность. Теперь же чувство это являет себя в те минуты, когда мысль о близкой смерти уравнивает состояния и уничтожает боязнь. В бою, когда сильнее всего должно бы было действовать влияние начальника, солдат столько же, иногда более, ненавидит его, чем врага; ибо видит возможность вредить ему. Посмотрите, сколько русских офицеров, убитых русскими пулями, сколько легко раненных, нарочно отданных в руки неприятелю, посмотрите, как смотрят и как говорят солдаты с офицерами перед каждым сражением: в каждом движении, каждом слове его видна мысль: «Не боюсь тебя и ненавижу». Угнетенный солдат не боится ни физических, ни моральных страданий и оскорблений: первые дошли до такой степени, что хуже ничего не может быть, — смерть же для него есть благо, — последние не существуют для него. Единственное наслаждение его есть забвение — вино, и три раза в год, получая жалованье 70 к. — эту горькую насмешку над его нищетой, — он приходит в это состояние, несмотря ни на какие угрозы, — проздравляет, т. е. пропивает жалованье. Солдат наш особенно храбр, когда ведут его, — сам идти он не может, потому что не мыслит и не чувствует, — храбр потому, что мысль — авось все кончится, не оставляет его. Угнетающие солдаты — люди, перенесшие испытания и не упавшие, но ожесточившиеся духом. Их чувство справедливости — заставлять страдать каждого столько же, сколько они страдали. Угнетающий солдат сжился с мыслью, что он солдат, и даже гордится сим званием. Он старается и надеется улучшить свое положение — угнетением и кражей. Он открыто презирает угнетенного солдата и решается выказывать иногда чувство ненависти и ропот начальнику. В нем есть чувство сознания своего достоинства, но нет чувства чести; он не убьет в сражении своего начальника, но осрамит его. Он не украдет тулупа у товарища, но украдет порцию водки. Он так же, как угнетенный, невежествен, но твердо убежден в своих понятиях. Его оскорбит не телесное наказание, а оскорбит сравнение с простым солдатом.

Отчаянные солдаты — люди, убежденные несчастьем что для них нет ничего незаконного, и ничего не может быть худшего. О будущей жизни они не могут думать, потому что не думают. Для отчаянного солдата нет ничего невозможного, ничего святого; он украдет у товарища, ограбит церковь, убежит с поля, перебежит к врагу, убьет начальника и никогда не раскается.

Угнетенный страдает, терпит и ждет конца. Угнетающий улучшает свой быт в солдатской сфере, в которой он освоился. Отчаянный презирает все и наслаждается.

Скажу еще сравнительно: ни в одном европейском войске нет солдату содержания скуднее русского, нет злоупотреблений лихоимства, лишающих солдата 1/2 того, что ему положено; ни в одном войске нет телесного наказания, — а главное, тех злоупотреблений телесного наказания, превышающих не только в 10 крат меру наказания, положенного правительством, но даже возможную; ни в одном государстве нет такого невежественного войска, как в русском.

Офицеры, за малыми исключениями, или наемники, служащие из одних денег, средств к существованию, без всякого чувства патриотизма и мысли о долге — поляки, иностранцы и многие русские, грабители, служащие с одной целью украсть у правительства состояние и выйти в отставку, и безнравственные невежды, служащие потому, что надобно что-нибудь [делать], мундир носить хорошо, а больше по направлению образования они ни на что не чувствуют себя способными.

Генералы-наемники, честолюбцы и генералы, потому что надо быть когда-нибудь генералом.

Главнокомандующие-придворные. Главнокомандующие не потому, что они способны, а потому, что они царю приятны.

Вот положение, до которого с увеличением его дошло наше войско и из которого может вывести его только толчок, данный свыше.

Главные пороки нашего войска:

1) Скудность содержания.

2) Необразованность.

3) Преграды к повышению людям способным.

4) Дух угнетения,

5) Старшинство.

6) Лихоимство.

Разберу вред, который приносит каждый из этих недостатков, и средства против них.

Армейский солдат имеет от правительства только строго необходимое для того, чтобы не умереть от холода и голода. По неправильному же организованию нашего войска, дающему возможность всем тем лицам (а их ужасно много), через руки которых проходит его содержание, отклонять оное в свою пользу, солдат получает на деле меньше необходимого и часто умирает от лишений. Я буду говорить про военное время. Солдат получает у нас от правительства (de jure)[21] пищу