Том 20. Избранные письма 1900-1910

68. Н. В. Давыдову

1902 г. Сентября 26. Ясная Поляна.

26 сентября 1902.

Дорогой Николай Васильевич, письмо это передаст вам, вероятно, известный вам крестьянин, писатель (и очень хороший) Сергей Терентьевич Семенов. Он обвиняется в кощунстве, и о нем составлен обвинительный акт ужасный^*. Как роли переменились. Крестьянин, просвещенный человек и разносит свет, следователь же и составители и одобрители обвинительного акта, очевидно, люди непросвещенные, дикие, отстаивающие мрак. Это ужасно. Надо вам сказать, что Семенов, кроме того, что умный и просвещенный и нравственный человек, еще и человек очень скромный и сдержанный. И этого человека тянут на суд за то, что он не почитает пятницу, и обвиняют сугубо за то, что он не пьяница.

Мрак невежества решительно затапливает нас и уже захватил судейских новой формации.

Ни о чем не прошу вас, а только обращаю ваше внимание на это не важное по существу, но очень знаменательное дело. Вы сами решите, что делать. Мы живем благополучно, чего и вам желаю от души. Рады будем, если посетите нас заодно с вашим приютом^*.

Лев Толстой.

69. Т. Л. Сухотиной

1902 г. Сентября 26. Ясная Поляна.

Тебе писали о нас, милая Танечка, так что знаешь, что у нас делается. Все очень хорошо. Могу тебе сказать, что и внутренне все хорошо. Все заняты и дружелюбны и понемногу растут bon gré, mal gré^*. Лева живет у нас, и я очень рад, что мне с ним легко и приятно. Я все это время писал «Хаджи-Мурата» и совестно было, а когда кончил^*, то захотелось продолжать художественную работу. Теперь я на распутье и сам не знаю, за что примусь. Кланяйся от меня милому Montreux и Vevey, a главное, кланяйся самому милому Поше^*.

Из Берлина опять дурные известия. Говори милому Мише^*, что надо не только готовиться, но обречь себя на самое худое и прилаживаться наилучшим образом жить в этих наихудших условиях. Тогда всякое улучшение, облегчение, радость будут яркими, светлыми точками на темном фоне, а коли ждать хорошего, надеяться, то на пестром, неопределенном фоне хорошее не будет заметно. Меня не пустили выехать к вам в Ясенки, а теперь, бог знает, когда увидимся. Давай побольше письменно общаться. Целую вас обоих. Лизанька усердно собирается^*.

Л. Т.

26 сент. 1902.

70. А. Ф. Кони

1902 г. Октября 26. Ясная Поляна.

Дорогой Анатолий Федорович,

В Тульском уезде есть замечательная по нравственности, уму и образованию семья крестьянская Новиковых. Самый выдающийся из них по уму, горячности и образованию Михаил. Он был военным старшим писарем и был разжалован и сослан за либеральные идеи^*. После изгнания он поселился в деревне, работает крестьянскую работу (у него семья, дети) и вносит просвещение и нравственность в темный крестьянский мир. Начальство и, разумеется, духовенство заклятые враги его. У него было недавно дело о похоронах ребенка, которого он, за отказом священника хоронить, закопал у себя на огороде. Дело это кончилось для него благополучно. Земский начальник расположен к нему и даже теперь, когда собирался крестьянский комитет Тульского уезда, предложил двух братьев Новиковых. На заседании Михаиле не удалось высказать свои мысли, и он подал записку. Записка эта, в которой говорится о выкупных платежах, давно покрывших долг и все-таки собираемых, о малоземелье, об унижении крестьянства, о дурной постановке школ, вызвала, как я знаю, большое негодование против Новикова. И сейчас узнаю, что его арестовали и вытребовали в Петербург по приказанию министра внутренних дел^*.

Совестно жить в государстве, где могут делаться такие дела.

Не можете ли вы узнать, где Новиков? Что с ним сделали или делают? и не можете ли помочь этому во всех отношениях достойному и замечательному человеку^*.

Радуюсь мысли увидать вас в Ясной. Тогда уж заодно буду, как умею, благодарить вас и извиняться за мою назойливость.

Будьте здоровы.

Ваш Лев Толстой.

26 октября 1902.

Прилагаю письмо кн. Накашидзе, от которого я узнал обо всем этом^*.

71. В. В. Стасову

1902 г. Октября 26. Ясная Поляна.

Дорогой Владимир Васильевич. Сейчас получил известие об аресте Новикова.

Прилагаю письмо Накашидзе, из которого вы увидите, за что это над ним сделали^*. Новиков — замечательный по уму, образованию и горячности крестьянин, мне давно знакомый и близкий. Он подал в тульский комитет записку, которая для тульских консерваторов показалась, вероятно, такою же, как «Путешествие» Радищева Екатерине, и вот с ним хотят сделать то же, что и с Радищевым. Не можете ли узнать, где он, что с ним делают и намереваются делать, и не можете ли помочь ему?

Я пишу об этом же Кони. Может быть, у вас есть другие ходы?

Простите, что утруждаю вас. Сделаете — хорошо, ничего не сделаете — и то хорошо. Это хоть случай напомнить вам о себе и о желании вам, чего от бога желаете, как говорят мужики.

Ваш Лев Толстой.

26 октября 1902.

72. С. Ю. Витте

1902 г. Октября 27. Ясная Поляна.

Милостивый государь Сергей Юльевич,

Крестьянин Михаил Петрович Новиков, Тульского уезда, подал в сельскохозяйственный комитет записку о нуждах крестьянства^*.

Михаил Петрович — человек образованный, очень умный, правдивый и высоконравственный. Вслед за подачей своей записки Новиков был вытребован или выслан по распоряжению министра внутренних дел