сорвался.
— Нашел! — донесся приглушенный ответ Бондаренко.
— Он уже близко… совсем близко, — горячо шептал Яша. — Федор Михайлович!.. Он близко!..
Федор Михайлович недвижно смотрел в сторону поезда.
— Федор Михайлович! — не выдержал Климов. — Опоздаем!..
Федор Михайлович шагнул вперед, прижал ладони рупором ко рту:
— Бондаренко!.. Зажигай!.. И быстрее убирайся!..
Вспышки не было видно. Но по тому, с какой скоростью Бондаренко слетел с насыпи, все поняли, что дело сделано.
— Яша, за мной!.. — Федор Михайлович выхватил из его рук автомат и устремился по кустам вдоль насыпи навстречу поезду.
Яша побежал за ним, споткнулся о камень и рухнул головой вперед на землю, выругался и, еще больше прихрамывая, стал догонять Федора Михайловича.
Темная громада поезда уже появилась из-за поворота. В неярком свете фар призрачно засветился камыш, поползли тени.
Кровь прихлынула к вискам. Федор Михайлович почувствовал, как деревенеют ноги. Почему же нет взрыва? Почему?!
Проворачиваясь, стучат колеса, тревожно постукивают поршни. Вагоны слились в одну бесконечную сумрачную полосу — она выползает из мрака и, как глухая стена, нависает над насыпью.
Удар!.. Буйный всполох огня. Молнией сверкнул вздыбившийся рельс. Просвистев в воздухе, шмякнулись о землю совсем рядом несколько камней.
Сверлящий визг тормозов. Истошные крики в кабине паровоза — это, вероятно, кричат машинист и кочегар.
Состав вздрагивает, визгливо перестукиваются тормозные колодки.
Паровоз упирался, он словно не хотел умирать, но огромная энергия только что послушного состава толкала его вперед, к гибели.
Вагоны трещали, некоторые сошли с путей, колесами врезались в шпалы.
Вот паровоз достиг роковой черты, медленно накренился вправо, качнулся и со страшным шумом повалился набок, окутанный горячим паром. Из раскрывшейся топки полилась раскаленная лава.
Тендер тоже наполовину сполз по насыпи, перегородив пути, и потянул за собой классный вагон.
Эшелон замер. Ни звука. Словно в теплушках не было ни одного живого существа.
«Неужели порожняк? — с ужасом подумал Федор Михайлович. — Тогда все кончено!»
Лихорадочно шептал Яша:
— Что же это? Федор Михайлович, что же это? — Его била мелкая дрожь.
И вдруг из вагонов, нарастая, понеслись крики. Мужские и женские голоса слились в один сплошной вопль. Бешено загромыхали наглухо закрытые двери.
Пулеметная очередь! Стреляют с той стороны, где упал паровоз, очевидно из классного вагона, и тут же на насыпи тяжело ухнула ручная граната.
Ближайший вагон совсем рядом.
— Яша! Беги за мной!.. — крикнул Федор Михайлович и тут же глухо выругался. — Ложись! Ложись! — И бросился навзничь.
Пулеметчик стрелял короткими очередями. Точнее прицелиться ему мешали края насыпи. Во всяком случае, своего он добился: не то что приблизиться к вагону, но и поднять голову нельзя без риска получить пулю.
Федор Михайлович начал отползать назад. Яша все же рванулся, хотел проскочить на насыпь, но очередь, вспоровшая землю в нескольких сантиметрах от его ног, отрезвила. Он выругался с отчаянной яростью и, пригнувшись, устремился в камыши.
— Федор Михайлович! Разрешите — пойду в обход!
— Подожди! — прикрикнул Федор Михайлович. — Слушай!..
— Чего слушать?!
— Молчи!
Яков удивленно взглянул на слипшуюся, мокрую бороду своего командира и примолк.
— Слышишь? — прошептал Федор Михайлович.
Со стороны насыпи совершенно явственно доносились быстрые, глухие удары топоров.
— Рубят! Топорами рубят! В третьем вагоне! И как будто в пятом… Черт подери! Ползи вдоль состава — стреляй по охране!.. — скомандовал Федор Михайлович Яше.
Парень мигом исчез. Федора Михайловича охватил озноб. Через десять — пятнадцать минут охрана эшелона рассредоточится, и тогда под перекрестным огнем малочисленная группа окончательно растеряет свое главное преимущество — результат внезапного нападения.
— Климов! Где ты?
— Здесь! — отозвался Климов. Он стоял всего в нескольких шагах, в гуще камыша.
— Забрось гранату в классный вагон. Подползи к паровозу… Из-за тендера. Там близко!
В хвосте состава замелькали зеленоватые шинели солдат.
Федор Михайлович поднял автомат и полоснул очередью без всякой надежды в кого-нибудь попасть — слишком далеко. Но ему показалось, что двое упали.
Визгливо затрещали доски. Федор Михайлович невольно взглянул под вагоны. И вдруг он услышал скрежет железной проволоки, заменявшей на вагонах замки. Множество рук с силой раскачивали двери, стараясь сорвать кольца, в которые была продета проволока.
— Молодцы, ребята! Толкайте, толкайте дверь, сильнее!.. — закричал он.
Однако оглушительный взрыв перекрыл его голос. Из окон пассажирского вагона выплеснулось яркое пламя, окутанное светлым дымом. Это граната Климова сделала свое дело.
С грохотом откатилась дверь вагона. И тут произошло непонятное. Вместо того чтобы обрадоваться свободе, только что остервенело рвавшиеся ребята в нерешительности застыли в вагоне. Передние вцепились в боковые доски, никто не спрыгнул на землю. Слышались растерянные голоса.
— Ребята, мы в плавнях…
— Выходите! Выходите все! — закричал Федор Михайлович. — Чего вы стоите? Бегите! Девушки — в плавни! Мужчины, открывайте соседние вагоны!
Чужой уверенный голос словно вывел людей из оцепенения. На насыпь спрыгнуло несколько ребят, за ними посыпались остальные.
— Открывайте соседние вагоны! — надрывно кричал Федор Михайлович. И в этот момент заметил, что прямо на него надвигается солдат с автоматом…
— Цурюк!.. Цурюк!.. Хальт!.. — кричал солдат.
Остановившись, он прижал автомат к бедру и выпустил очередь по вагону, из которого в этот момент выскакивали девушки.
Три разом упали, одна поползла по земле с отчаянным криком.
Яша подскочил к солдату и выстрелил в упор.
Солдат повалился под колеса вагона.
Яша схватил его автомат.
— Бежим! — крикнул Федор Михайлович, увлекая парня в хвост состава.
Они попали в самую давку. Солдаты старались сдержать толпу, стреляя по бегущим. И все же только немногие не успели выскочить из вагонов.
— Стрелять осторожно! — крикнул Федор Михайлович.
Стрелять издалека по солдатам — безумие. Убив одного, он может поразить и своих. Надо как-то отвлечь внимание охраны.
Яша достиг последнего вагона, приостановился, выстрелил в солдата, который свисал с подножки, что-то крича в толпу. Солдат рухнул на гравий.
Сейчас решали мгновения.
Едва Федор Михайлович скатился по насыпи, как услышал свист пуль. Камыши замкнулись за ним, они секли лицо, а под ногами чвакала засасывающая илистая жижа.
