1
Эллери сидел у себя за столом. Он положил листок бумаги на промокашку, наклонился, оперся руками о стол и перечитал адрес.
«
Вот и все, что осталось от дела Ван Хорна.
Теперь он вспомнил встречу с Говардом, почти год тому назад.
На нем был все тот же старый, прокуренный пиджак. («Надо же, с тех пор я его ни разу не надевал»)
Он дал Говарду денег на дорогу домой и спустился с ним. Говард поймал такси, они обменялись рукопожатиями, и лишь тогда до Эллери дошло, что он не знает, где тот живет. Оба посмеялись над этим, Говард вырвал листок бумаги из блокнота в черной обложке, лежавшего в кармане пиджака Эллери, и настрочил свой адрес.
Вот он, этот листок.
Эллери попрощался с Говардом, поднялся к себе, подумал о Райтсвилле и, наконец, переложил листок бумаги в карман своего прокуренного пиджака. Там он и находился все время, потому что на следующий день Эллери повесил пиджак в шкаф и больше его не доставал.
Все давно прошло.
Присмотревшись к мелким, четко выгравированным буквам, он как будто вновь увидел Говарда и Салли, Дидриха, Уолферта и старуху. И подумал о них.
Бабочка слетела на стол и уселась на слово «Ван», решив не покидать уютное место. Эллери вытянул губы и подул на нее. Бабочка вспорхнула, а листок бумаги перевернулся.
Что-то было написано на обороте!
Тот же мелкий, похожий на гравировку почерк. Но здесь им была исписана вся сторона листка.
Эллери сел и с любопытством взглянул на запись.
Почерк Говарда. Записная книжка в черной обложке. Но это были не адреса и не номера телефонов. Целая страница убористого текста. Предложение за предложением.
Дневник?
Он начал с середины фразы:
«…какие глупые, ласковые прозвища он изобрел для С, хотя у него хватает такта не употреблять их на людях. Только когда ему кажется, что они одни. Почему меня это так раздражает? Хотя в его годы… Ну, будь же честен до конца. Ты ведь знаешь, почему… Но до чего же это чертовски глупо… До свадьбы он называл ее Лиа… Именно так, Лиа!!! Я видел, как он писал это имя в своей полной чувств записке. Если… а затем, после свадьбы, — Саломина. Откуда он их взял?!! Такие остроумные имена, великий Дидрих Ван Хорн. И такие таинственно робкие. Саломина — Салли — Сал, нелепые усовершенствования, и чем, черт возьми, было плохо ее настоящее имя? Мне нравится Сара. Я знаю, мне пора с этим кончать. О ней нельзя даже писать. Это его право и ее. Кончай поскорее, Говард, ложись спать и постарайся уснуть».
Да, это дневник.
О котором Говард никогда не упоминал.
Лиа, Саломина.
Любопытно, как звучат эти имена.
Лиа, Саломина. Где их отыскал Дидрих? Его мысли бесцельно блуждали, и он вдруг опять очутился на озере Куитонокис, где сидел рядом с Салли в автомобиле с открытым верхом, припаркованном к берегу. Она повернулась и поджала под себя ноги, а у нее были великолепные ноги. Говард тогда вышел из машины и устроился на мшистом валуне, бросая в воду камешки. Эллери дал ей сигарету.
«Меня звали Сара Мэсон»
Он услышал ее голос и свист птиц, взлетевших с коряги на озере.
«Это Дидс стал называть меня Салли, помимо прочих имен».
Помимо прочих имен. Лиа и Саломина?
До свадьбы он называл ее Лиа. До свадьбы… Не Сарой Мэсон, а Лиа Мэсон. Возможно, Дидриху не нравилось имя Сара, «Сара Мэсон» вызывала в воображении неверную картину: школьную учительницу с поджатыми губами или домохозяйку из Новой Англии с сеткой на редких волосах, опускающую жалюзи в скромной гостиной. А вот «Лиа Мэсон» — это нечто юное, нежное и даже загадочно звучащее. Салли оно подходило куда больше. К тому же имя говорило что-то и о Дидрихе. О каких-то потаенных и добрых чертах его характера. И Саломиной после свадьбы. Знакомое созвучие. Нет, по правде признаться, незнакомое. Оно лишь кажется знакомым из-за первых двух слогов. Дочь Ирода… Эллери усмехнулся. Тогда отчего же не Саломея? Почему Саломина? Окончание «ина» само по себе было женственным. Нет, вероятно, его изобрел сам Дидрих, равно как и Лиа. Но имена и впрямь музыкальные.
Звучат похоже на придуманные Эдгаром По.
Он сел и закурил трубку, с удовольствием запыхтел ею и проследил в зеркале за отражением взлетающих к потолку колец дыма. Подняться с места означало для него вернуться к беспрестанному хождению по ковру и отчаянию.
Эллери взял в руки карандаш и промокашку.
Он написал это имя. Да, выглядит очень мило. Снова записал его, на сей раз черными заглавными буквами:
Ого, и что из него получается? Лиа Мэсон — человек-башня для силоса.
Он опять написал фразу с сельскохозяйственным привкусом. Теперь она приобрела такую форму:
Эллери еще минуту изучал буквы ее имени, а после написал:
Повестка в суд? Он хмыкнул.
Ему быстро пришел в голову следующий вариант:
А затем несколько новых:
Мона Лиза.
