Треер Леонид Яковлевич
Приключения воздухоплавателя Редькина
Глава первая
в которой автор становится обладателем бесценной тетради и обязуется писать правду и только правду
Каждый, кто приезжает в наш город, спешит в микрорайон Гуси-Лебеди, на улицу Мушкетеров. Сразу за булочной можно увидеть девятиэтажный дом No 7. Внешне он ничем не отличается от соседних зданий. Но именно в этом доме проживает человек, давший пищу для всевозможных слухов, в том числе и нелепых. Находчивость и бесстрашие 'его поражают даже специалистов, занимающихся теорией геройства.
Желающие могут увидеть его ежедневно в тринадцать ноль-ноль. В это время из подъезда No 3 выходит мальчик в пионерском галстуке. Копна рыжих волос горит на его голове. Прохожие останавливаются, и восхищенный шепот:
«Редькин!» - провожает его до самой школы.
Известность его и популярность столь велики, что даже затмили славу хоккеиста Урывкина, лучшего бомбардира девятой зоны шестой подгруппы третьей лиги. Согласитесь, уважаемый читатель, что не так уж много на земле героев, которые в тринадцать лет были бы так знамениты. Мне повезло: я живу в одном доме с Колей Редькиным более того в одном подъезде. И, что особенно приятно, с ним соседи по лестничной площадке.
Слава не испортила Колю. Он остался таким же скромным человеком, каким был год назад, до своего знаменитого путешествия. Мы часто прогуливались с ним по бульвару, рассуждая о космических полетах, строении Вселенной и о будущем футбола. Он ставил меня в тупик своими неожиданными решениями и удивлял глубокими мыслями.
Сейчас мы стали встречаться реже. Редькин очень занят. Ему приходится часто выступать на заводах, в институтах и в школах, отвечать на сотни писем.
Однажды, вернувшись из длительной командировки, я обнаружил в почтовом ящике записку следующего содержания:
«Дети капитана Гранта. 115, 20, 7 — 58,13, 37 — 201, 3, 14 — 19, 29, 40 — 67, 10, 18 — 314, 45, 23 — 143, 54, 32 — 91…»
Я сразу догадался, кто автор записки. Это был любимый шифр Коли Редькина. Из каждых трех чисел первое означало номер страницы, второе номер строки, третье номер буквы. Я достал с полки, книгу Жюля Верна, нашел указанные буквы и, сложив их, прочел:
«В полночь у беседки. Очень нада».
Мне показалось странным, что Коля назначил тайную встречу, вместо того, чтобы зайти ко мне и поговорить. Вероятно, ему нужно было сообщить, что-то очень важное.
В двенадцать часов ночи я вышел во двор. Безлунная темная ночь окутала землю. В беседке никого не было. Ветер шевелил белые простыни, которые сушились на веревке. Это было похоже на танец привидений. Вдруг одно из привидений двинулось ко мне и тихо сказало:
— Здравствуйте, Леонид Яковлевич!
Мне стало жутко. Белое покрывало медленно опало, как при открытии памятника, и я увидел Редькина. Он взял меня за руку и повел в беседку.
Я специально привожу текст записки, сохранив ошибку, поскольку считаю, что знаменитые люди просто так не ошибаются, и если они пишут «нада» вместо «надо»,-значит действительно так надо.
Мы сели за стол и несколько минут молчали.
Вы если я не ошибаюсь, редактор стенгазеты? — спросил Коля
Я кивнул
Редькин положил да стол толстую тетрадь в клеенчатой обложке.
Это дневник, который я вел, во время путешествия сказал он, — его не читал никто!
Я с уважением смотрел на тетрадь. Бесценная рукопись лежала передо мной, и я еле удержался, чтобы не схватить ее.
Каждый день я получаю сотни писем, — продолжал Коля, -и в каждом письме одни и те же слова: «…Ваш долг-написать книгу о своих приключениях!» Я пробовал…
— И что же? -спросил я.
— Он вздохнул — У каждого героя есть ахиллесова пята. Редькин не был исключением. Он очень много читал и прекрасно излагал мысли вслух, но когда дело доходило до бумаги, мой друг становился беспомощным.
Внимание, — прошептал Коля,-кто-то идет.
Раздались шаркающие шаги. Из подъезда вышла старуха. Я узнал в ней Василису Ивановну Барабасову. Василиса Ивановна достала трубку, набила ее табаком и стала курить. Затем она выбила трубку о каблук, оглянулась и проскакала на одной ноге по асфальту, где мелом были нарисованы классы. Позанимавшись гантелями, Барабасова свистнула. Тотчас примчался ее пушистый кот, и они важно удалились домой.
— Продолжим наш разговор,-сказал Редькин.-Я дам вам прочесть дневник, но при этом ставлю два условия. Во-первых, вы должны будете написать книгу об этом путешествии!
Я опешил, услышав Колино предложение. С одной? стороны, такая честь льстила моему самолюбию. Но, с другой, стороны, я боялся, смогу ли описать столь замечательное путешествие.
— Это совсем нетрудно,-успокоил меня Коля, — если учесть второе условие. В книге должны быть только те факты, о которых говорится в дневнике.
— А если у меня не получится?-поинтересовался я.
— Получится!-твердо сказал Редькин.-Я верю в вас!
Мне не оставалось ничего другого, как согласиться, и тетрадь перешла в мои руки. Под коричневой обложкой бурлила жизнь, полная далеких странствий, погонь, выстрелов, поражений и побед.
Мы уже собрались выйти из беседки, как вдруг опять услышали, чьи-то шаги. Во дворе появился Эдисон Назарович Лыбзиков, механик из восьмой квартиры. По пожарной лестнице он поднялся на крышу и стал надевать на руки громадные крылья. В это время из-за туч выползла луна и осветила Лыбзикова. Он стоял на краю крыши, шевеля крыльями, как молодой орел перед первым полетом. Мы затаили дыхание, и в это время Эдисон Назарович полетел. Вернее, начал падать. Падал он очень быстро и через несколько секунд с глухим стуком шлепнулся в детскую яму с песком. Некоторое время он лежал неподвижно, затем поднялся, вздохнул и побрел домой, волоча за собой крылья.
Мы дождались, пока все стихнет, и разошлись по своим квартирам. Всю ночь я читал дневник Коли Редькина, не в силах оторваться от захватывающих событий. Некоторые из них казались невероятными, и если бы я не знал Николая, я бы просто не поверил, что все это происходило на самом деле.
И вот, дорогой читатель, перед тобой книга о приключениях Коли Редькина.
Я выполнил его условие: все, о чем здесь написано, взято из дневника моего знаменитого соседа. Я ничего не прибавил и не убавил. Мне не пришлось сочинять и выдумывать. Я лишь исправил некоторые орфографические ошибки, вставил запятые и изменил, где требовалось, порядок слов.
Заканчивая первую главу, я передаю глубокую благодарность Николая Редькина:
- Эдисону Назаровичу Лыбзикову, создателю воздушного шара;
- Акопу Самвеловичу Мавру, тренеру детской спортивной школы, мастеру спорта по боксу;
