простодушного юношу… Ужасно подумать! Ведь если бы случайно жена не была возле ребенка, который немного захворал, катастрофа была бы неминуема. Ребенок погиб бы, наша жизнь была бы разбита, но эти хитрые и безжалостные люди рассчитывали на то, что, приняв, вольно или невольно, участие в одном преступлении и тем самым скомпрометировав себя, вы всецело оказались бы в их руках, стали бы их рабом, их слепым орудием, потому что они всегда могли бы посадить вас на электрический стул — обычный способ казни в нашей стране, — свалив на вас свои преступления. Полиция у них на откупе…
Ужасно! Еще одно их покушение не удалось. Но что будет завтра?
И мистер Уоррендер, в свою очередь, рассказал Ариэлю о кошмаре, в котором он и его жена живут целый месяц, показывая анонимные письма с требованием денег.
— Я переплатил уже немало, но чем больше давал, тем больше они требовали, угрожая во что бы то ни стало похитить ребенка. Из своего особняка я, для безопасности, переселился сюда. Здесь, думалось мне, нужно следить только за дверями, не беспокоясь об окнах. Я нанял слуг специально для наблюдения за приходящими сюда людьми, но кто поручится, что и среди слуг нет сообщников гангстеров — похитителей детей? Нам, кажется, остается только одно — покинуть эту страну! — с грустью закончил он.
Ариэль посмотрел на часы. Время уже было близко к полуночи. Он поднялся.
— Я вполне верю вам, мистер Виной, — сказал мистер Уоррендер на прощанье. — Бандиты так не ведут себя. Можете спокойно покинуть мою квартиру. Должен, однако, вас предупредить, что бандитам нельзя изменять безнаказанно. А вы изменили им. Жизнь ваша в большой опасности. И самое лучшее было бы для вас немедленно оставить Нью-Йорк, а еще лучше совсем уехать из Америки.
— Благодарю вас за совет, мистер Уоррендер! Я так и поступлю! Вы правы. В этой стране даже добрый поступок вдруг превращается в ужасное преступление!
И на прощанье мистер Уоррендер крепко пожал руку человеку, который едва не унес его сына на мучительную смерть.
Выйдя из кабинета Уоррендера, Аврелий в раздумье зашагал по длинному коридору.
Так вот к чему в этом ужасном мире приводит его способность летать! Пирс, и раджа, и пастор, и Чэтфилд, и бандиты — для всех он только орудие их личных корыстных целей. Здесь ему никогда не выбраться на самостоятельную, независимую дорогу, не построить честной и спокойной жизни.
Чудесный дар, о котором грезят люди в мечтах и сновидениях, превращается здесь в какое-то проклятие.
Нет, скорее бежать из этого города, от этих черствых, жестоких людей!
Что же делать дальше?
Его положение очень рискованное. А вдруг Уоррендер или его жена все же позвонили полиции? К тому же возле билдинга могли дежурить гангстеры и их сообщники. И Ариэль решил вылететь в одно из окон, выходящих в коридор.
Ариэль стремительно летел через город…
Наметив наиболее затемненную часть парка, он быстро опустился и вышел на аллею.
Навстречу ему бежало несколько человек, очевидно заметивших падение какого-то предмета.
— Кто-то упал? — задыхаясь, спросил один.
— Не кто-то, а что-то, — ответил другой. — Вы не видели, мистер? — обратился он к Ариэлю.
— Да, я тоже видел… Вон там… Кажется, за решеткой возле клумбы, — ответил Ариэль, указывая в сторону. И он поспешил дальше, вздохнув с облегчением. Все окончилось благополучно!
Глава 44
К ДРУЗЬЯМ
— Почему ты запоздал? Где твои вещи? Почему ты так тяжело дышишь? — забросала Джейн брата вопросами.
— Ты уже готова, Джейн? Едем скорее… Расскажу дорогой… Со мной едва не случилось большое несчастье…
В автомобиле, по пути к порту, он рассказал сестре выдуманную историю. Он подвергся нападению бандитов, которые хотели его похитить ради выкупа. В Америке это обычная вещь. Ему удалось вырваться, сделав гигантский прыжок… Нет, нет, он не летал. Это было не больше того, что он показывал в цирке. Как хорошо, что билеты на пароход уже куплены.
— Ты и сам теперь видишь, насколько я была права, когда настаивала на скорейшем отъезде! — наставительно сказала Джейн.
— И я уже думал об этом, — искренне ответил Аврелий.
Джейн покровительственно хлопнула его по руке и сказала:
— Всегда слушайся меня.
Аврелий вздохнул свободно только тогда, когда огромный океанский пароход отвалил от пристани и водная полоса стала все шириться и шириться. К счастью, гангстеры не умеют летать!
Ариэль стоял у борта, глядя, как в туманной дали расплываются очертания и меркнут огни города, не менее интересного и страшного, чем далекий Мадрас.
Путешествие длилось много суток. Каждую полночь на всех судовых часах стрелки автоматически передвигались на час вперед, от времени до времени низкий мощный гудок потрясал воздух, предупреждая встречный пароход. Пассажиры развлекались кино и танцами, но Джейн упросила Ариэля не выходить из каюты. Они опасались, что на пароходе могут оказаться люди, которые видели «Мировое чудо — Биноя Непобедимого». И он, сказавшись больным, послушно сидел в своей каюте весь путь, скучая и глядя через иллюминатор на однотонную водную поверхность.
У него была только одна радость — это воспоминание о далеких друзьях.
От этих воспоминаний он бы ни за что на свете не отказался. Он не мог не думать о Лолите, Шараде, Низмате.
Однажды — это было уже невдалеке от Лондона — Ариэль не утерпел и рассказал Джейн о Лолите. Джейн заставила брата подробно описать внешность девушки и, задумавшись, сказала.
— Уж не та ли это нищая, которая вскрикнула, когда мы нашли тебя у дороги и вынули из мешка?
— Может быть, — смущенно ответил Ариэль. Об этом он не знал. Неужели Лолита была тогда так близко?
— Ну и что же ты думаешь об этой Лолите?
— Я… Она, конечно, очень бедная, хотя и не нищая… Так в Индии живут миллионы людей… Она прекрасна, как сон. И я очень люблю ее и не забуду ее никогда.
— Уж не хочешь ли ты жениться на этой черномазой замарашке? — И Джейн рассмеялась сухим, злым смехом. — Этого еще недоставало! Великолепно! Сэр Аврелий Гальтон вступает в законный брак с леди Локитой!
— Лолита, а не Локита! — вспыхнул Аврелий.
Но Джейн, считая спор бесполезным, сказала:
— Тебе надо заказать приличные костюмы, Аврелий. Фрак, смокинг, сюртук. В Америке ты ходил, словно клерк. Барбара, моя приятельница, рассмеется, если увидит тебя в таком костюме.
И в дороге и дома Джейн не давала брату покоя. Он словно получил строгую гувернантку, которая ежеминутно поправляла его: то он не так сказал, то не так повернулся. Она заставляла его улыбаться, разговаривая с неприятными для него людьми, потому что этого требует хороший тон. Учила говорить комплименты. Ариэль терпеливо переносил эти истязания, называя их в душе дрессировкой. Особенно ее возмущало обращение брата с прислугой.
— Ты разговариваешь с ними, словно они равные тебе! — восклицала она.
— Но разве они не такие же люди, как и мы? — возражал Ариэль.
Джейн читала ему нудные лекции о классовом неравенстве, о том, что с прислугой надо быть холодно-корректным. Зато в обращении с людьми своего круга нужно проявлять исключительную
