— На нем, — сказала Шеветта, — написано: «Суд по делам о наследстве», доставлен из Сан- Франциско. И если вы, мистер Волшебник, не откроете дверь, он туда же и вернется, ближайшим авиарейсом.
— Подождите, пожалуйста, — сказал компьютер.
По обеим сторонам двери стояли в кадках деревья — не какие-нибудь там чахлые прутики в горшочках, а большие и вроде бы самые настоящие. Шеветта не видела Саблетта, но знала, что он где-то там, за этой зеленью.
Между корней одного из деревьев валялся окурок.
Дверь приоткрылась.
— Да?
— Карен Мендельсон?
— В чем дело?
— «Объединенная курьерская», Сан-Франциско. Распишитесь в получении.
Только вот корешка, где расписываться, нету.
— Сан-Франциско?
— Тут так написано.
Дверь открылась чуть побольше. Темноволосая женщина в светлом махровом халате. Глаза женщины скользнули по значкам «Объединенной». Проверяет.
— Я не понимаю, — сказала Карен Мендельсон, — обычно мы пользуемся услугами «Глобэкс».
— Наша фирма доставляет гораздо быстрее, — сказала Шеветта.
Из-за деревьев вышел Саблетт в черной интенсекьюровской форме. Шеветта увидела в серебристых контактных линзах два своих маленьких, искривленных отражения.
— Миссис Мендельсон, — сказал Саблетт, — тут возникла небольшая проблема, связанная с безопасностью. Чрезвычайные обстоятельства.
— Чрезвычайные? — поразилась Карен Мендельсон.
— Не беспокойтесь. — Саблетт протолкнул Шеветту в дверь, мимо Карен. — Ситуация находится под контролем. Благодарю вас за оказанное содействие.
38
Уломать «Уолли» Дивака оказалось совсем просто, хотя в первый момент серб воспринял просьбу Райделла без малейшего энтузиазма.
— Я отдам фонарик сегодня, крайний срок — завтра, а заодно подыщу для тебя в «Интенсекьюре» что-нибудь серьезное, — беззастенчиво врал Райделл. — Что-нибудь такое профессиональное. Ну, скажем, телескопическую дубинку с тазерным наконечником.
Уолли относился к полиции с чрезмерным обожанием, подстать тринадцатилетней соплюхе, визжащей от восторга на концерте провинциальной рок-группы. Он любил теплое ощущение сопричастности, связанное со всем «профессиональным», и, подобно большинству своих сограждан, не проводил никакого различия между настоящими копами и наемными. Дом на Map Виста находился под охраной; к вящей радости Райделла, на предостерегающей табличке стояло название какой-то мелкой, малоизвестной фирмы. «Интенсекьюр» был для Уолли недоступной роскошью, так же как и новая машина. К слову сказать, он называл свою машину не «подержанная», а «обкатанная», словно первоначальный ее владелец был этаким батраком, укротителем диких, необъезженных автомобилей.
Но зато кополюбивый серб являлся полноправным хозяином не только домика с нежно-голубой пластиковой обшивкой и синтетическим газоном (пластик очень походил на крашеное дерево, а газон выглядел даже лучше настоящего), где жили Райделл и Кевин, но и двух других. Сестра Уолли бежала из охваченной беспорядками Сербии в тысяча девятьсот девяносто четвертом, а сам он — чуть позже. Уолли не тосковал по родине. Он говорил, что Америка — прекрасная страна, вот ограничить бы только иммиграцию.
— Что это у тебя за машина? — спросил Уолли с верхней ступеньки крыльца.
— «Мончо», — объяснил Райделл. — Испанский электромобиль, из Барселоны.
— Не забывай, что ты живешь в Америке, — поучительно сказал Уолли; его седые волосы были гладко зачесаны назад, на узком, покатом лбу поблескивали бисеринки пота. — Ну как же можно ездить на такой таратайке?
Рядом с домиком стоял аккуратный, чуть не языком вылизанный «БМВ»; доставая фонарик, Уолли потратил добрые пять минут на выключение охранной системы. Райделл вспомнил тот случай, когда ноксвиллская бригада по борьбе с наркотиками решила проверить новенькие, только что полученные уоки- токи. Тогда (было это в аккурат под Рождество) разом взвыли тысячи автомобильных сирен — неудачная радиоволна стронула все охранные системы в радиусе десяти миль.
— Почему? — удивился Райделл. — Это же очень хорошо для экологии страны.
— Это плохо для имиджа страны. Американец должен покупать автомобиль, вызывающий уважение. Баварский, в крайнем случае — японский.
— Спасибо, Уолли. — Райделл взмахнул длинным черным фонариком. — Скоро верну.
— С довеском, ты обещал.
— Раз обещал, значит, сделаю.
— И за квартиру заплати.
— Обращайся к Кевину, это по его части.
Он забрался в крохотный «Мончо», включил мотор и стал ждать, пока разгонится маховик. Уолли пожал плечами, махнул на прощание рукой и прикрыл за собой дверь. Прежде Райделл ни разу не видел его без всегдашней тирольской шляпы.
Райделл осмотрел фонарик, пытаясь разобраться, где у него предохранитель и где спуск. Не бог весть какое оружие, но на сегодня хватит. А что не смертельно, так это даже хорошо. Обзавестись стволом проще простого, в Лос-Анджелесе этого добра навалом, но если повяжут с оружием — припаяют больше.
На обратном пути к Пузырю Райделл вел машину медленно и осторожно, не нарушая никаких дорожных правил, и держался по возможности улиц, на которых были специальные полосы для электромобилей. Достав из бардачка Шеветтин телефон, он набрал номер в Юте, полученный от Пожирателя Богов еще в Парадизе, при первом разговоре. Пожирателем Богов представился тот, который гора. «А что это за имя такое?» — поинтересовался Райделл, и тогда Пожиратель сказал, что он — чистокровный индеец. Врал, наверное.
Да какие там имена, у них голоса и те ненастоящие, цифровое моделирование. Вполне возможно, что Пожиратель Богов — женщина или трое разных людей. Или наоборот, все эти трое — гора, динозавр и телевизор, — все они — один-единственный человек. Райделл вспомнил «Когнитивных диссидентов», женщину в инвалидном кресле. Это могла быть она. Это мог быть кто угодно, в том-то и штука с этими хакерами.
Гудок, другой… Где-то там, в Юте, звонил телефон. Как и всегда, Пожиратель поднял трубку посередине пятого гудка.
— Да?
— Парадиз, — сказал Райделл.
— Ричард?
— Никсон.
— Все в порядке, Ричард, твой заказ выполнен. Осталось последнее маленькое усилие.
— Вы можете назвать цену?
На светофоре вспыхнул зеленый. Отчаянные гудки сзади — какого-то торопыгу достала полная
