– Чего-чего?
– Мне повторить?
Майя была слишком серьезна, так что я оставил при себе готовое сорваться с языка ехидное замечание. Изрядно порозовев, я подчинился.
Кто-то тщательнейшим образом лишил блондина первичных половых признаков. Хирургическим путем. Шрамы зарубцевались, но оставались ядовито-багровыми. Эту операцию проделали уже после его возвращения из Кантарда.
Я дернулся, словно хотел стряхнуть паука, ползущего по обнаженной коже.
– Какая мерзость, – выдохнула Джилл.
Даже выразить не могу, насколько я был с ней согласен. От этого месива шрамов меня просто тошнило.
И все-таки я пошел и осмотрел второго.
Этот был старше. Его шрамы давным-давно побледнели.
Я вернулся к своему месту на кровати.
– Вы не должны здесь оставаться, Джилл. Вам есть куда пойти? – спросил я без особой надежды.
– Нет.
Я вздохнул. Этого следовало ожидать.
– А как насчет вашего друга?
– Я не знаю, как его найти. Он сам приходит ко мне.
Конечно. Какой муж захочет, чтобы любовница появилась у него на пороге? Вряд ли он даже назвал Джилл свое настоящее имя.
– Соберите все необходимое на несколько дней. – Я оказался перед выбором. Я хотел выследить молодчиков, которым удалось отсюда выбраться. Но кто-то должен проводить Джилл до моего дома.
Я поглядел на Майю. Она встретила мой взгляд твердо:
– Ни в коем случае, Гаррет. Я от тебя не отвяжусь.
Дьявол! Довольно скверно, когда твои мысли читают ровесники. Теперь и детишки туда же?
– Я смогу добраться до вашего дома самостоятельно, Гаррет, – сказала Джилл.
Я не стал спорить. В списке дорогих мне людей она не занимала первых мест.
– У вас здесь есть фонарь?
Она рассказала мне, где его найти.
16
На улице стояла тишина. Никого поблизости не было.
Время перевалило за полночь, но для большинства районов города это не имело значения. Когда люди отправляются спать, гоблины, кобольды,[4] крысолюди и прочий сброд выходят на ночную работу. Просто их не было в этом районе.
Я открыл заслонку у фонаря и принялся высматривать кровавые пятна. Они подсохли и стали менее заметными.
– Почему у нее дома было столько света, Гаррет? – спросила Майя. – Там, должно быть, ламп двадцать горело.
– Ты ставишь меня в тупик. – Действительно, в квартире устроили иллюминацию. Но я не обратил на это внимания. – Наверное, они хотели видеть, что делают.
– А она здорово преуспела с тех пор, как ушла из Рока.
– Это твоя цель в жизни? Заполучить мужика, который будет содержать тебя в квартире, полной трупов? Ты считаешь, что эти ребята заглянули к ней случайно?
Ей пришлось обдумать мои слова. Я получил немного покоя.
Но только немного.
– Ты заметил, что у нее настоящие стекла в окнах этой шикарной гостиной?
– Угу. – Это я заметил. Мне как-то пришлось пригласить стекольщика. До сих пор не могу опомниться от потрясения.
– В квартире напротив такие же.
– Да? И что же?
– А то, что кто-то наблюдал за нами оттуда, когда мы выходили.
– О? – Интересно. – А как он выглядел?
– Я даже не уверена, что это он. Я видела лицо только секунду. Удивительно, что я его вообще заметила.
Я только хмыкнул, поскольку слушал ее вполуха. Похоже, из парня, которому сделали кровопускание, вышли все соки. Пятен становилось все меньше и меньше.
След вел в проулок, такой узкий, что всадник рассадил бы колени, попытавшись срезать здесь путь. Неприветливое местечко. Я посветил фонарем, но ничего не увидел.
– Ты, разумеется, не собираешься туда?
– Разумеется, собираюсь. – Я вытащил медный кастет. Любимую головодробилку я выложил дома. Как- то она не очень сочеталась с костюмом, подходящим для обеда с девушкой.
– Это разумно?
– Нет. Разумнее было бы сначала бросить туда тебя и посмотреть, кто тебя скушает. – Либо Майя начала уставать, либо я потихоньку заводился. – Тебя ведь никто не просил тащиться за мной, верно?
– Так я смогу обучиться ремеслу и наконец разобраться, что ты за человек. Есть в тебе что-то чудное. Я хочу выяснить, что именно.
Чудной! Так меня ни одна женщина еще не называла.
– Зачем тебе это?
– Я подумываю о том, чтобы выйти за тебя замуж.
Ничего себе! Я направился в проулок, даже не бросив туда камень. Больше меня уже ничего не пугало.
Через десять шагов темноты я наткнулся на покойника. Кто-то усадил его спиной к дому. Пристроил поудобнее и пошел дальше, наверное, за помощью. А парень тем временем истек кровью.
Я присел на корточки и осмотрел его. Майя держала фонарь.
Ему нечего было мне сказать. Вероятно, ситуация нравилась ему еще меньше, чем мне, но он не мог жаловаться.
Я взял фонарь и двинулся дальше.
Я нашел еще кровь, но немного.
Да, Шнырь сопротивлялся, как дьявол.
След испарился на следующей улице. Я старался изо всех сил, но так и не смог его взять.
– Что ты собираешься делать теперь? – спросила Майя.
– Нанять специалиста. – Я пошел в противоположную сторону. Она меня нагнала. – Тебя что-то беспокоит? – Она вдруг стала холоднее Джилл Крайт.
– Я на улице пять лет, Гаррет. Единственное, что меня беспокоит, это люди, которые пытаются кормить меня дерьмом.
Майя не настолько крута, но она на пути туда. И очень жаль.
17
Иногда мне кажется, что заведение Морли никогда не закрывается. Но я, конечно, не прав. Просто закрывается оно на те несколько часов между рассветом и утром, когда на ногах одни только чокнутые. С полудня до третьих петухов заведение – к услугам своих эксцентричных клиентов.
Сейчас их толпа поредела, но пар сорок глаз проводили нас с Майей от входа до стойки. Глаза скорее озадаченные, нежели враждебные.
За стойкой работал Клин. Из всех приспешников Морли он самый обходительный.
– Добрый вечер, Гаррет. – Он кивнул Майе. – Мисс. – Словно она и не выглядела как смерть на палочке. И не пахла соответственно.
– Морли все еще наверху?
– Он не один. – Судя по тону, компания была не деловая.
– Ненадолго же хватило ему силы воли.
