пассажирским поездом выстроились в очередь еще несколько составов.
Владивостокский скорый стоял в этой очереди четвертым, и там все уже знали про нападение японских террористов. Национальность воинов Якудзы наконец-то сумели определить правильно, а заслуга в этом принадлежала одному маленькому мальчику из первого пассажирского поезда. Он обожал фильмы про членов ордена ниндзя и безошибочно опознал в террористах их соплеменников.
Господин Ясука Кусака, безмятежно медитировавший в своем купе, узнал об этом последним, но среагировал первым, потому что отличался умом и сообразительностью и даже умел предсказывать будущее.
Своего ученика он нашел в тамбуре, где Гири Ямагучи, по обыкновению, целовался с проводницей Любой, держа ее на весу – иначе она не доставала до его губ, а наклоняться борцу было трудно.
– Поставь девочку, – сказал ученику господин Кусака, просочившись в тамбур через едва приоткрытую дверь. – Мы уходим.
– Куда, Ясука-сан? – удивился Гири Ямагучи, а девушка, которую он поставил на пол по приказу сэнсэя, в недоумении переводила взгляд с одного на другого. Беглую японскую речь она понимала с трудом, а деревенский говор, на котором общались Кусака и Ямагучи, когда им надо было сохранить какой-то секрет, не понимала вовсе.
– Семь самураев остановили поезд, – пояснил сэнсэй словами, понятными только ученику. – Думаю, они замышляют недоброе.
В это время на шоссе прямо напротив окон вагона остановилась пожарная машина. Из-за автомобилей, подъехавших до этого, на дороге образовалась пробка, которую усугубило наличие на проезжей части вагонов товарняка, разбросанных в живописном беспорядке.
Пожарная машина не могла проехать, вот она и остановилась посреди дороги.
– Туда, – сказал господин Кусака, как обычно поражая своим лаконизмом, и Гири Ямагучи не посмел ослушаться сэнсэя.
Он высадил внешнюю дверь вагона легким движением плеча, хотя это было необязательно, поскольку рядом стояла проводница с ключом.
Остолбенев, она безмолвно смотрела на японцев, сломя голову несущихся вниз по склону. Ясука Кусака бежал со спринтерской скоростью, несмотря на свой возраст, а Гири Ямагучи не отставал от него, несмотря на свои габариты.
Только когда Ямагучи раскидал всех пожарников в блестящих касках и не без труда втиснулся в кузов машины, а Ясука Кусака одним тычком пальца вырубил водителя и занял его место, Люба сообразила, что происходит, и тоже покатилась вниз по склону с криками:
– Подождите! Я с вами!
Но она кричала по-русски, и японцы ее не поняли или не услышали.
Люба, догоняя пожарную машину, которая, развернувшись, разгонялась, чтобы поскорее убраться как можно дальше от этого недоброго места, потеряла свои тапочки и напрочь отбила подошвы об асфальт.
В самый последний момент Люба сумела уцепиться за какую-то кишку, свисающую сверху, и, подтянувшись на сильных руках, повисла на красной машине, как лакей на запятках кареты.
Семь самураев, которые как раз в этот момент вошли в первый вагон владивостокского скорого с противоположной стороны состава, ничего этого не видели.
Правда, навстречу пожарной машине попался Анаши Кумару, который, превозмогая боль в пятке, догонял своих друзей на велосипеде. Но он был слишком погружен в свои мысли и не обратил внимания на то, что за рулем встречной машины никого нет.
19
Инопланетному Наблюдателю было неуютно в теле молодого художника, пишущего картины маслом. Ощущения от занятий любовью в мужском теле не шли ни в какое сравнение с наслаждением, которое Наблюдатель испытывал в теле женщины.
Удовольствие особей, называющих себя мужчинами, оказалось слишком кратким и неярким, а после него наступало опустошение, вгонявшее Наблюдателя в глубокую депрессию.
Коллеги на орбите, изучая реакции Наблюдателя на эмоциональные раздражители, предположили, что он проявляет чрезмерную чувствительность к импульсам мозга аборигенов. Но с чем это связано, коллеги сказать не могли. Им требовалось больше информации, чтобы понять, в чем причина аномальных реакций.
Некоторые собратья склонялись к самому простому объяснению, виня во всем неопытность Наблюдателя. Они настаивали на том, что его нужно срочно отозвать, пока эти странности не свели его с ума и не привели к непоправимым бедам.
Другие же, наоборот, предполагали, что причина аномалий – особенности местного разума. А раз так, то их надо изучить как можно подробнее, и Наблюдатель в этом деле – самый лучший помощник. Если его отозвать, то загадки планеты Наслаждений останутся неразгаданными. Конечно, позже на планету пошлют другую экспедицию, но ей придется начинать все с нуля.
Наблюдатель покорно ждал решения собратьев и целый день отвечал на их вызовы в точном соответствии с инструкцией. Собратья начали уже склоняться к мысли, что на самом деле аномальным был только первый Носитель, эмоции которого были настолько бурными, что чуть не вывели Наблюдателя из строя. А второй Носитель вполне укладывался в стандартные рамки и казался обычным среднестатистическим разумным существом.
Даже его удовольствие от брачного соития имело вполне нормальную интенсивность, и Наблюдатель не нашел бы в нем ничего необычного, не побывай он прежде в теле не правильной женщины.
Опытные исследователи, не привыкшие доверять единичным наблюдениям, сделали именно такой вывод: первый Носитель был не правильным. Возможно, больным или ненормальным. А все нормальные особи обеих разновидностей обнаруживают вполне стандартные реакции.
Однако Наблюдатель вбил себе в голову (которой у него в тот момент не было), что дело тут в различии полов. Мол, особи, называющие себя мужчинами, обделены наслаждением, тогда как особи, называющие себя женщинами, награждены этим даром в полной мере.
Поэтому его тяготило пребывание в теле мужчины, и он вслух высказывал желание перебраться опять в женское тело. В конце концов с мужчинами и так все ясно – исследовать тут нечего. А женщина – это феномен, не имеющий аналогов в изученной части Вселенной.
Коллеги соглашались: да, это предположение надо проверить, но не следует ради этого бросать свежего Носителя через какие-то несколько часов после вселения в него. Надо подождать хотя бы пару дней, посвятив их интенсивным исследованиям.
Наблюдатель не стал спорить со старшими собратьями и согласился на свою голову (которой у него, как мы помним, не было).
Между тем среднестатистическое разумное существо с нормальными реакциями, именуемое среди друзей и знакомых Ариком, а по паспорту – Аркадием Романовичем Семисвечиным, само пребывало в серьезной депрессии по вине феноменальной женщины Евгении Угореловой.
Утром Женечка наспех позавтракала и, согласно собственному обещанию, убыла в неизвестном направлении, отвергнув предложение художника Семисвечина ее проводить. Художник, который надеялся, что за ночь ему все-таки удастся уговорить девушку позировать ему для картины маслом, в результате такого облома впал в уныние и ходил в таковом унынии до вечера.
А вечером ему неожиданно вернули старый долг, и состояние полного безденежья, мучившее Арика все последние дни, весьма своевременно прекратилось.
Это, однако, не избавило художника от депрессии, и, как обычно бывает в таких случаях, он быстренько прогулялся до метро и вернулся оттуда с грузом.
И сел квасить в одну харю.
Но если бы он просто квасил – это было бы полбеды. Однако Аркадий Семисвечин был не какой-нибудь
