висящего на поясе Буревестника.
Мунглам потерял дар речи. Он без слов обнажил собственные заговоренные мечи, понимая, что должен преодолеть собственный страх, прежде чем вступит в сражение с теми, кто бежит на них.
Со зловещим стоном, вызвавшим крик статуй, Буревестник покинул ножны и замер в руке Элрика, предвкушая поживу в виде новых душ, в виде той жизненной силы, которую он сможет передать Элрику, наполнив его темной краденой энергией.
Элрик не без трепета ощущал эфес Буревестника в своей влажной руке. Он крикнул наступающим на них воинам:
– Эй, шакалы, посмотрите на этот меч! Он выкован Хаосом себе на погибель! Идите сюда, он выпьет ваши души и вашу кровь! Мы готовы встретиться с вами.
Он не стал ждать, а, пришпорив коня, помчался на врагов, с прежним своим неистовством размахивая мечом; Мунглам поскакал следом за другом.
Связь Элрика с адским клинком была настолько прочна, что его уже переполняла радостная жажда убийства, жажда похищения душ, которые вливали в его больные жилы нечестивую энергию.
Хотя на его пути ко все еще открытым воротам было не меньше сотни воинов, он без страха прорубался сквозь них, оставляя за собой кровавый след, и Мунглам, которого тоже охватила эйфория сродни той, что владела его другом, с не меньшим успехом косил врага.
Хотя солдаты и были привычны к превратностям сражения, но скоро они стали опасаться звенящего рунного меча, сверкающего особым черным сиянием, которое пронизывало тьму.
Полубезумная радость владела Элриком, он смеялся, чувствуя, видимо, то же, что чувствовали когда-то его предки, завоевывая мир, заставляя всех склониться перед Сияющей империей.
И в самом деле, сейчас Хаос сражался с Хаосом. Хаос более древний и чистый пришел, чтобы уничтожить сумасшедших выскочек, возомнивших себя равными самим могущественным мелнибонийским Владыкам драконов.
В рядах противника пролегла кровавая тропа, и по ней Элрик и Мунглам устремились к воротам, распахнувшим перед ними свою чудовищную пасть.
Элрик, не останавливаясь, с диким смехом поскакал в ворота, и люди, стоявшие за ними, бросились врассыпную от того, кто победителем вошел в город Кричащих Статуй.
– Куда теперь? – выдохнул Мунглам, который уже освободился от страха.
– В храм-дворец теократа. Там нас ждут Ариох и его собратья, Герцоги Ада.
Они поскакали по гулким улицам, гордые и грозные, словно во главе целой армии. Вокруг высились дома, но никто из обитателей не осмеливался выглянуть. Пан-Танг намеревался править всем миром и еще сохранял такую возможность, но теперь его граждане были полностью деморализованы при виде двух воинов, штурмом взявших их город.
Выехав на широкую площадь и увидев огромный гроб, раскачивающийся на цепях в ее центре, Элрик и Мунглам остановили своих коней. За гробом находился дворец Джагрина Лерна с его колоннами и башнями. Во дворце царила зловещая тишина.
Даже статуи прекратили кричать, и копыта не произвели ни звука, когда Элрик и Мунглам направили своих коней к гробу. Красный от крови рунный меч все еще был в руке Элрика, который замахнулся изо всех сил, нацелившись на цепи, удерживающие гроб, – святой сосуд в нечестивом месте. Дьявольский клинок врезался в металл и перерубил звенья.
Тишина в тысячу раз усилила звук падения гроба, который рухнул на землю и разлетелся на части. Грохот разнесся по всему Хвамгаарлу, и все живые его обитатели поняли, что это означает.
– Я бросаю тебе вызов, Джагрин Лерн! – крикнул Элрик, понимая, что этот крик будет услышан многими. – Я пришел отдать тебе старый долг! Выходи, ничтожная марионетка! – Он замолчал. Даже его торжество не могло в полной мере смирить его волнение перед тем, что он собирался сказать. – Выходи и возьми с собой Герцогов Ада…
Мунглам сглотнул слюну, его глаза, смотревшие на искаженное лицо Элрика, чуть не вылезали из орбит. А альбинос продолжал:
– Возьми Ариоха, и Балана, и Малука. Возьми с собой этих гордых владык Хаоса, потому что я пришел навсегда изгнать их из этого мира!
За этим вызовом снова воцарилась тишина, и он услышал, как его слова отдаются в самых отдаленных уголках города.
Потом он услышал движение где-то в глубинах дворца. Сердце его молотом билось в грудную клетку, угрожая вырваться наружу.
Он услыхал звук, похожий на стук огромных копыт и опережающих этот звук размеренных, возможно, человеческих шагов. Его взгляд остановился на больших золотых дверях дворца, полускрытых в тени колонн.
Двери начали бесшумно открываться.
Потом появился человек, непропорционально маленький рядом с дверями, и остановился, ненавидяще глядя на Элрика. На нем алым сиянием, словно раскаленные, сверкали доспехи. В левой руке он держал щит из такого же материала, в правой – стальной меч.
Голосом, дрожащим от гнева, Джагрин Лерн сказал:
– Итак, король Элрик, свое слово ты отчасти сдержал.
– Я намерен сдержать его и в остальной части, – сказал Элрик неожиданно спокойным голосом. – Выходи, теократ! Встретимся в честном поединке.
Джагрин Лерн ухмыльнулся и издал глухой смешок.
– В честном? С этим мечом у тебя в руке? Как-то раз я успешно противостоял ему, но теперь он горит кровью и душами множества лучших моих воинов-жрецов. Я не так глуп. Нет, пусть с тобой сразятся те, кому ты бросил вызов.
Он отошел в сторону. Двери открылись пошире, и если Элрик ожидал увидеть каких-то гигантов, то его ждало разочарование. Герцоги Ада вышли ему навстречу в человечьем обличье. Даже воздух задрожал от источаемой ими силы. Они остановились на верхних ступенях дворца, всем видом выражая презрение к Джагрину Лерну.
Элрик увидел их прекрасные улыбающиеся лица, и его снова пробрала дрожь, потому что в их глазах он читал что-то вроде любви, гордости и уверенности. Ему вдруг захотелось спрыгнуть с коня, упасть к их ногам и умолять их простить его за то, что он стал таким, каким стал.
– Ну так что, Элрик, – сказал возглавлявший их Ариох, – может быть, ты раскаешься и вернешься к нам? – Голос его был мелодичен и прекрасен, и Элрик едва сдержался, чтобы не сделать того, о чем он говорил.
Но альбинос зажал уши руками и закричал:
– Нет! Нет! Я должен свершить то, что должен! Ваше время, как и мое, прошло!
– Не говори так, Элрик! – Голос Балана звучал убедительно, проникая сквозь руки Элрика прямо в его мозг. – Хаос еще никогда не был так силен на Земле, даже в свои ранние дни. Мы сделаем тебя великим, мы сделаем тебя одним из Владык Хаоса, равным нам! Мы даем тебе бессмертие, Элрик. А если ты и дальше будешь вести себя так же глупо, как теперь, то только накличешь на себя смерть, и никто не будет помнить тебя.
– Я это знаю! Я не хочу, чтобы меня помнили в мире, в котором правит Закон!
Малук рассмеялся.
– Такие времена никогда не наступят. Мы полностью блокируем все, что пытается сделать Закон, чтобы помочь Земле.
– Вот поэтому-то вас и необходимо уничтожить! – воскликнул Элрик.
– Мы бессмертны – нас невозможно убить! – сказал Ариох, и в его голосе послышалось легкое раздражение.
– Тогда я отправлю вас назад в Хаос, так, что вы никогда больше не сможете обрести власть на Земле!
Элрик взвесил рунный меч в руке, и тот задрожал, слабо застонал, словно был, как и Элрик, не уверен в себе.
– Посмотри! – Балан сделал несколько шагов вниз по ступенькам. – Посмотри, даже меч, которому ты
