– Порасспросить ее, хочешь ты сказать?
– Ты меня недооцениваешь. Я давно уже вытянул все у Флори! Женщины не могут устоять против меня, малыш. Хотел бы я знать, чем это я на них так действую?
Увлеченный самохвальством, он чересчур активно работал своим подвижным ртом.
– Что за подача, Макс?
– Игры не будет, Арчер. У тебя был шанс войти в игру, а теперь все.
Ты не пожелал обо мне позаботиться, а теперь я не могу.
– Хочешь, чтобы тебя упрашивали?
– Вовсе нет. Не трогай меня, а то я закричу.
Он самодовольно покосился на текущую мимо толпу, словно рассчитывал на чью-то поддержку.
– Ты меня плохо знаешь, – возразил я. – Такими методами я не действую.
– Я знаю тебя достаточно хорошо, – ответил он. – Ты уже дал мне тычка.
– Забудь об этом. Какая здесь связь с тем парнем, который исчез в Эройо-Бич?
– Еще раз говорю тебе, мальчик, оставь это.
Он прислонился к краю витрины.
– Я должен тебе что-то дать и ничего взамен не получить. А мне пришлось здорово покрутиться.
Он вытер лицо носовым платком, запачканным губной помадой.
– Я ничего не пытаюсь от тебя получить, Макс.
– Тогда все в порядке.
Он пошел прочь.
– Люси мертва, – сказал я.
Это его остановило.
– Что ты сказал?
– Сегодня днем Люси перерезали горло.
– Ты просто морочишь мне голову.
– Сходи в морг и посмотри сам. И если не хочешь рассказать мне, что знаешь, то расскажи это фараонам.
– Может быть, так я и сделаю.
Его глаза светились, как подсвеченные изнутри агаты.
– Ну что ж, еще раз спокойной ночи.
Он пошел, пару раз украдкой обернулся и слился с текущей к северу толпой пешеходов. Мне хотелось двинуться вслед за ним и вытрясти из него правду. Но я только что заявил, что такими методами не действую, а слово нужно держать.
Глава 10
Я подхватил свою машину у мотеля «Горный вид» и поехал к дому доктора Беннинга. За его окнами с белыми рамами света не было. Из неухоженного двора дом выглядел как давно уже нежилой. Серые двери казались непрочными на фоне темно-красного неба, подобно наспех сколоченным театральным подмосткам.
Я позвонил, и дом сразу ожил. Где-то за его стенами звонок прогудел, как растревоженное насекомое. Я подождал и снова позвонил, но опять не получил ответа. Двери наверху были застеклены по давно прошедшей моде. Я прижался лицом к стеклу, но ничего не увидел. В одном углу стекло треснуло и держалось непрочно.
Я надел шоферскую перчатку и нажал на треснувший угол. Кусок стекла выскочил и разбился на полу. Я подождал, оглядел улицу и позвонил в третий раз. Поскольку никто мне не ответил и никто не появился на улице, я просунул руку и отпер замок.
Войдя, я закрыл и запер дверь рукой в перчатке. Разбитое стекло хрустнуло у меня под ногами. Двигаясь вдоль стены, я нащупал дверь в приемную. Через окно в комнату проникал с улицы слабый свет, придавая комнате какую-то странную красоту. Так порой некогда красивой старой женщине придает красоту густая вуаль.
Я открыл шкаф, стоящий в углу за письменным столом. Включив карманный фонарь и загородив собой свет, я просмотрел ящик с карточками пациентов. Карточки Люси Чампион там не оказалось.
Я выключил фонарик и двинулся вдоль стены к внутренней двери. Осторожно открыв ее, я проскользнул в комнату и закрылся там. Снова включив фонарь, я обвел белым стержнем его луча стены и мебель. Она состояла из дубового стола, вращающегося кресла и пары стульев, и частично заполненного медицинскими книгами и журналами шкафа. Над книжным шкафом, на окрашенной клеевой краской стене, висел в рамке диплом, выданный в июне 1933 года медицинским учреждением, о котором я никогда не слышал.
Через открытую дверь я прошел в смежную комнату с окрашенными масляной краской стенами и линолеумом на полу. Коричневые пятна на одной стене указывали, что там когда-то стояла плита. Большую часть комнаты занимал железный стол, покрашенный в коричневый цвет и отделанный черным кожзаменителем. Еще там стоял помятый белый эмалированный шкафчик для инструментов и стерилизатор у стены напротив. На другой стороне была раковина с краном. Я подошел к стенному шкафу и подергал ручку двери. Заперто.
