На данный момент Юлика смутили его длинные руки, он глянул на старушенцию и спросил:
– Чего ты хошь? Ничейная что ли?
Старушка ответила, что он попал в точку. А потом началось нечто несусветное.
Бабушка опять взглянула на него каким-то чересчур острым взглядом, как все равно с того света, и прошепелявила:
– А ведь ты, милок, убийца. И не отказывайся от этого – ни-ни. Я перед смертью стою, скоро умру, значит, потому мне все видно. Ты – убийца, – прохрипела она.
Юлик покраснел, как девочка. Засуетился:
– Да ты что, мать. С ума сошла…
– Никогда, милок, с него не сходила… Я баба ясная…
– Это что, если руки длинные и пальцы шевелятся – значит, убийца?! Ты соображай, мать!
Старушка опять оглядела его спокойным взглядом и проговорила:
– Да что ерзаешь, тени боишься… Я ведь не осуждаю тебя. Я к тебе по делу.
Юлий чуть-чуть отупел.
– Как по делу??
– Да так. Определила сразу: этот убьет. Ты мне нужен, сынок.
– Для чего? Кому я нужен?
– Нужен. Моя просьба к тебе простая: убей меня.
– Чево?!
– Убей меня, говорю. Невмоготу мне жить. Больная вся, все равно умру, а мучиться не хочу. Все тело болит. Средств нет, родных нет. Но в Бога верю. Потому руки на себя наложить не могу. А тебе убить человека – как плюнуть! У меня часы золотые остались и денег немного! Я заплачу тебе!! – Старушка почти перешла на крик. А потом потише: – Пропьешь на здоровье. Чего тебе? От лишних рублей не слабеют.
Юлий остолбенел.
– Да за кого ты меня чуешь, мамаша?! Ты что?! Я, может быть, с луны свалился, а ты откудова?
– Тише, тише! – деловито оглянулась старушка, – у нас с тобой дело непростое, еще застукают.
– Жить не хочешь, но я тебе в этом не помощник, – сурово отрезал Юлий, – на меня не рассчитывай.
Явление старушки сразу вернуло его из провала. Все должно быть как надо.
– На кого ж мне еще рассчитывать?! – рассвирепела старушка, – я сразу определила: Ты – убийца. Меня не обманешь. Всю жизнь прожила! Не отпирайся!
Юлий ушел в прострацию.
«Никиты – нет и нет, от Крушуева – нагоняй, грозится выгнать, а куда выгнать меня, я и так выгнанный, а тут еще старушенция. Ее придушить – труднее курицу прикончить, бывают такие вертлявые мушки, ты ее стукнешь – а она жива, – угрюмо думал Юлик Посеев. – Эта старушка из других – ее стукнешь, и ее вроде как нет. Но дело-то в идее. Разве может такая старушка мешать мирозданью? А Никита – как раз из таких, кто мешает. Умом моим я даже не посягаю понять, как это можно, из будущего вывалиться к нам, но раз Артур Михайлович сказал, значит, так и есть. И раз такая сволочь появляется – ее надо давить, такие вот все разрушают. Недаром Артур Михайлович говорил, большевики, те хотели все разрушить, а не получилось, а вот такие, как Никита, если им волю дать, добьют уют наш. Я слова Артура Михайловича наизусть помню», – заключил Юлий.
Старушка между тем внимательно, но чуть пугливо вглядывалась в его лицо, пытаясь прочесть мысли. Но «предсмертность» на этот раз плохо сработала.
– Ну что ты боишься? – суетливо спросила она, опять оглянувшись. – Дом мой напротив, квартирка однокомнатная, но уже захапанная родней умершего мужа, так что подарить тебе не могу. Но заплачу, все, что есть – отдам.
Юлий как будто и не слышал ее.
– Зайдем в квартеру. Способ я придумала простой. Перчатки тебе приготовила, с собой и возьмешь. И деньги с часами в комоде. Всего делов-то, пять минут. И бар у нас недалеко.
Посеев мрачнел.
– Невмоготу мне, ну совсем! – чуть не зарыдала, захрипев, как будто ей кость попала в горло, старушка. – Не могу терпеть! Измучилась. И потом – все надоело! Все надоело! Все! Хочу скорей туда. Если есть Бог – мне будет там хорошо.
Юлий, однако, запылал.
– А если нет Бога – тебе тоже будет неплохо: тебя тогда, как говорится, вообще не будет… И болей твоих заодно. Как ни раскладывай – все хорошо! – он свирепел с каждым словом.
– Да пойми ты, старая рвань, не на того нарвалась… Да, я – убийца! Но я не таких, как ты, убиваю. Заруби на носу: я тебя не убью. Потому что ты – обыкновенная…
– Обнакновенная? – растерялась старушка. – Да какая же я обнакновенная?
– Вот такая. С тобою мироздание не рухнет.
– Да ты что говоришь-то? – взвизгнула старушенция.
