выехали те люди, которых искал Тарадин.
– Что за люди? – вскинул брови Денисов. – Вы их знаете?
– Нет. Но я с ними регулярно общаюсь, как по телефону, так и при помощи подарков и записок, которые они мне присылают. Их кто-то натравил на меня, причем именно на меня, Тарадина они не трогают. Конечно, они мешают, но ему они не звонят и в контакт с ним не вступают. И это наводит меня, Эдуард Петрович, на грустные мысли.
Она умолкла и потянулась за сигаретами. Денисов терпеливо ждал, пока она прикурит и сделает несколько затяжек. Пауза затянулась, молчание сделалось тягостным.
– И каковы эти грустные мысли? – наконец спросил Денисов.
– А таковы, что ваш Тарадин каким-то образом связан с этими людьми. Вот посмотрите: поняв, что каналы информации об интересующих его людях полностью перекрыты, причем умело и оперативно, он должен был, по идее, немедленно убраться отсюда, вернуться к вам, доложить и вместе с вами подумать, что бы это означало. Он не уехал. Значит, он продолжает искать, пытается еще что-то предпринять. Тогда его непременно должны были остановить, причем самым радикальным способом. Поверьте мне, я знаю методы работы этих людей, я уже сталкивалась с ними, для них убить человека ничего не стоит. И вот у меня выстроились в ряд три вопроса. Первый: почему Тарадин не уехал? Второй: если он не уехал потому, что продолжает искать, то почему они его не трогают и не пытаются остановить? И третий: если они все- таки его тронули, то почему он скрывает это от меня?
– Я так понимаю, что ответы на эти вопросы у вас уже есть, – усмехнулся Денисов. – Я могу их услышать?
– Можете. Хотя боюсь, что вам будет неприятно это услышать.
– Ничего, перетерплю. Итак?
– Владимир Антонович Тарадин действует заодно с этими людьми. Именно поэтому они его не трогают и именно поэтому он не уезжает. Он нужен здесь, чтобы контролировать меня. И вот тут-то, Эдуард Петрович, у меня возникает четвертый вопрос. Самый неприятный. Говорить?
– Говорите, – кивнул Денисов.
– Тарадин действует за вашей спиной или по вашему указанию?
«Все, – подумала Настя. – Самое страшное сказано. Или сейчас все разъяснится, или до дома я уже не доеду».
Она смотрела на Денисова, пытаясь прочесть на его лице, о чем он в настоящий момент думает, но лицо Эдуарда Петровича оставалось непроницаемым и неподвижным.
– Это действительно неприятно, – наконец сказал он. – Я пока еще в своем уме, поэтому могу дать вам слово, что Тарадин действует не по моему указанию. А вот то, что он может действовать за моей спиной, нужно проверить, и немедленно. У вас есть варианты, как это лучше всего сделать?
«Он врет, – с тоской подумала Настя. – Боже мой, все было напрасно! Никакого недоразумения нет. Никакого логичного объяснения нет. Он врет. Я сама себе подписала приговор. Ну и черт с ним, теперь уже все равно, можно идти до конца. Я так все испортила, что хуже уже не будет».
– Я думаю, – медленно сказала она, выводя ножом замысловатые узоры на клетчатой скатерти, – вам нужно поговорить с вашим племянником.
Брови Эдуарда Петровича взлетели вверх, почти коснувшись линии волос. Такое изумление трудно сыграть, нужно быть превосходным актером, но кто сказал, что Денисов – плохой актер?
– А при чем тут мой племянник? Вы имеете в виду Мишу?
– Я имею в виду Михаила Владимировича Шоринова. А что, вы правда не знаете, при чем тут он?
– Постойте, – прошептал Денисов и сделал торопливый жест рукой, словно боялся, что еще одно сказанное Настей слово сыграет роль детонатора и бомба немедленно взорвется. – Помолчите минутку.
Его лицо стало серым, четче обозначились мешки под глазами. Он смотрел не на Настю, а куда-то в сторону. Потом вынул из кармана радиотелефон и набрал номер.
– Здравствуй, Миша, – произнес он спокойно, но по напрягшимся мышцам его лица Настя поняла, каких гигантских усилий стоило ему это показное спокойствие. – Не буду отрывать тебя надолго, у меня только один вопрос к тебе. Та женщина, вдова ученого, – в какой стране она живет? Да просто интересно… Нет- нет, все в порядке. Здорова твоя тетушка, не беспокойся. Так что насчет вдовы? Хорошо, Миша. Всего доброго.
Он убрал антенну, сунул телефон в карман пиджака и задумчиво посмотрел на Настю.
– Значит, в Нидерландах, – пробормотал он. – Ладно. Вы когда-нибудь слышали о профессоре Лебедеве?
– Лебедев? – переспросила она. – Кто это?
– Крупный ученый, работал на оборонку. Бальзамы делал для лысеющих импотентов, заседавших в Политбюро. Не слыхали?
– Нет. – Настя покачала головой. – Не приходилось.
– У него была молодая жена. Я хочу знать, где она сейчас.
– Зачем? Какое это имеет отношение к нашей с вами проблеме?
– Хотелось бы верить, что никакого. Анастасия, проблема у нас с вами действительно серьезная, и я прошу только об одном: продолжайте мне верить. Вы можете быстро узнать, где вдова Лебедева?
– Дайте телефон. И скажите мне ваш номер.
Она взяла радиотелефон и позвонила Лесникову.
– Игорь, мне срочно нужна справка. Очень срочно…
