– Нет, нет. Кузнец был одним из моих людей. Он мастер по металлу, и его заставили работать здесь. Кто ты?
– Я новый кузнец, – сказал старик.
– Нет, ты не кузнец. Нам нужно сбить кандалы, а у тебя не хватит сил для этого.
– Полковник Штурм, – сказал старик, – уверяю, что я кузнец, который вам нужен. Если ты сомневаешься, клади свои наручники на наковальню.
Штурм, зачарованный этими словами, опустил свой лук.
– Хорошо, – пробормотал он. Подошел к наковальне и опустил руки на железную поверхность.
Над головой в небе слышалось хлопанье крыльев и крики биров. Очевидно они не рисковали опуститься, но осыпали дождем стрел крыши с неослабевающей энергией. Старик под этот непрерывный стук взял зубило и небольшой молоток.
– Первый, – сказал он и ударил по первому железному кольцу. Оно со звоном покатилось по полу. – И второе, – еще звон, и правая рука стала свободной.
Штурм отошел в сторону, изумленно глядя на свои свободные руки, как бы не веря случившемуся.
– Теперь ты, барон Голт. Сейчас все будет нормально.
– Да. – Голт медленно положил руки на наковальню. Два удара освободили их.
Было очень странно видеть руки свободными. Голт погладил кисти, глядя в эти ледяные глаза, в которых, тем не менее, чувствовалась теплота.
– Ты не просто кузнец.
– Да, ты прав, Гомон!
Когда кандалы чернобородого гиганта были сбиты, Голт продолжал:
– Твое зубило рубит сталь, как масло. Это колдовство.
Седые брови полезли вверх.
– А если так, то что?
– Тогда я уверен, что ты Ганон. Ты когда-то был здесь королем, а потом ушел.
Лицо седобородого затуманилось.
– Об этом мы поговорим позже. Пока мне нужно поработать.
И он начал сбивать кандалы с людей в кузнице. Когда все были освобождены, Штурм повернулся, поднял лук.
– Теперь, когда мы свободны, надо приниматься за работу. Нам нужно прикрыть людей, чтобы они могли пробраться сюда и тоже освободиться от железа.
– Не торопись Штурм. Я думаю, что нужно подождать.
Штурм резко повернулся к нему. Настоящий живой скелет, но тем не менее полный ярости.
– Кто ты такой, что говоришь так?
– Только кузнец. Но я имею чувство погоды. Подождите, приближается шторм.
И как бы в подтверждение его слова послышался удар грома.
– Биры боятся шторма, – сказал старик, – особенно с молниями. Сегодня было жарко, и я думаю, что молний будет много. И сильный ветер, который разметает, раскидает их, так что им придется улететь отсюда, только немного подождите.
Раскаты грома послышались ближе. На лице старика появилась улыбка. На улице вдруг стало темно. На фоне почерневшего неба биры уже были не видны. И затем прямо над головой раздался оглушительный грохот, как будто раскололись небеса. Налетел сильнейший ветер. Крупные капли забарабанили по крыше. Засверкали молнии, воздух заполнился озоном. Откуда-то сверху рухнули на землю два сожженных бира. Шерсть на них дымилась, несмотря на сильный дождь.
Шторм продолжался очень долго, и в воздухе не было слышно криков биров. Только раскаты, раскаты громов сотрясали воздух. Затем ветер стал стихать.
– Думаю, – сказал старик, – что теперь уже остальные могут без опаски приходить сюда. Иди, Гомон, дай команду.
Чернобородый гигант колебался, но затем выскочил на дождь. Старик положил молоток на наковальню и повернулся к Голту.
– Ты тут кое-что сказал, насчет моего имени…
– Ганон, – сказал Голт. В его голосе был трепет.
– Когда-то меня так звали. И возможно, это снова будет мое имя. Я думаю, ты снова увидишься с Тайной. Ты должен будешь кое-что объяснить ей. Я пытался это сделать перед уходом, но она не все поняла. Теперь она стала старше, умнее, и все поймет, если ты ей скажешь.
– Если ты хочешь, чтобы я ей что-то передал, скажи мне, я сделаю.
Ганон с опущенной головой взялся за молоток.
– Первое, что ты ей передашь, что я люблю ее.
– Хорошо.
