новой земли. Он означает радикальную смену цивилизации и духовности, грандиозные катастрофы, в том числе геологические, изменение климата Земли, наводнения и т. д. И одновременно с этим, естественно, меняется и ментальность людей, возникают новые цивилизации на нашей физической земле.
В этой доктрине говорится, что мы живем в период конца малой кали-юги, в период агонии старой цивилизации и начала новой, и весь этот переходный процесс растягивается на несколько столетий. Кстати, в этом случае у России есть большой шанс, потому что в традиции говорится о том, что наш таинственный евразийский континент имеет великое духовное будущее, и он сохранится.
РОССИЯ МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ
— Совмещение художественного и философского стилей мышления — действительно редкий случай. Однако оппозиция между философским и художественным стилями мышления существует только в том случае, если под философией мы разумеем, главным образом, рационалистическую западную философию, иначе говоря — картезианскую, в том случае действительно философско-рационалистическое мышление, то есть мышление современной западной философии, противостоит художественной интуиции, художественному мышлению.
Но если под философией Вы подразумеваете метафизику, то здесь ситуация совершенно иная. Говоря о метафизике, я имею в виду проникновение путем сверхрационального мышления в запредельные миры, прежде всего, в высшие миры. Таким образом, метафизика коренным образом отличается от философии, потому что философия — это всего лишь рационалистическая попытка понять то, что рационалистически понять невозможно.
И в этом заключается основное противоречие западных культур. В то время как метафизика, которая существовала до современной эры, и прежде всего, на Востоке (в Индии, в Китае), и которая связана с древними религиями — это уже иное. То есть, грубо говоря, — это использование прежде всего сверхрациональной интуиции. То есть это попытка прорыва интеллектуального, причем не путем логического мышления, а путем медитаций, интеллектуальной интуиции — в высшие миры.
Кроме того, это связано с учетом данных сверхчувственного опыта, с учетом данных, скажем, Древней Йоги и посланий Откровения. Йоги обладали способностью к сверхчувственному опыту, который современным экстрасенсам, я думаю, и не снился. Это все было, это зафиксировано, это часть истории человечества. Можно назвать это оккультным опытом, поскольку чистая метафизика — это только познание Божественных истин.
Но метафизика использует оккультный, сверхчувственный опыт, то есть опыт познания миров. Хотя в строгом смысле слова метафизика — это опыт познания Бога, а не миров. Ясно отсюда, что между философией и метафизикой огромная бездна.
Если же говорить о связи между метафизикой и искусством, то тут связь самая прямая. Недаром в Древней Индии людей искусства, по существу, считали браминами. Духовное искусство приравнивалось к высшему опыту медитации и созерцания, которым обладали люди со сверхрациональным мышлением. Искусство, направленное на познание глубин, неизбежно задевает сферу метафизики, мистики.
На примере древнего искусства мы видим это со всей очевидностью. Здесь метафизика и искусство сливаются в нечто единое. Самый очевидный пример — это, может быть, величайший поэт человечества Данте, в творчестве которого эзотеризм, теология, религиозная мистика и искусство были полностью объединены. Другой пример — это Андрей Рублев, где, по существу, произошло то же самое. То же самое можно сказать о Махабхарате.
Итак, искусство противоположно философии, если под философией подразумевать рационалистическое мышление. Но поскольку искусство оперирует и образами, и символами и имеет какую- то метафизическую «подкладку», то здесь явное сближение с метафизикой. При этом я говорю не только о символизме. Если мы возьмем некоторые реалистические произведения, скажем, Л.Н. Толстого, то увидим в описании состояния людей присутствие «неба», присутствие бесконечного начала. Поэтому я думаю, что искусство соединено с метафизикой и с религией.
У Данте в «Божественной комедии» описан опыт Божественного познания, который практикуется в разных религиях, в том числе в суфизме, — путем интеллектуальной интуиции, созерцания. Таким образом, в «Божественной комедии» духовная практика христианства и ислама некоторым образом совпадают. Надо подчеркнуть, что это все основано на сверхрациональном мышлении, интуиции. Суперрациональное является противоположностью иррационального — это важно различать.
«Иррациональное» — главный термин фрейдизма, которым обозначаются низшие пласты психики человека. Основу фрейдизма составляет тезис о том, что высшее начало в человеке зависит в какой-то мере от этих низших начал. Иррациональное вводит человека в сферу бессознательного. Поэтому если фрейдизм — это изучение низшего в человеке, то мистика описывает высшего человека.
Что же касается соотношения рассмотренных способов познания — метафизики, искусства, религии — с наукой, то здесь надо отметить, что наука — совсем иной способ познания, очень специфический. И вовсе не абсолютный, он слишком замкнут на нашем физическом мире. Когда появилось философское мышление, оно укладывало целое в философскую систему — декартовскую, гегельянскую или какую-то еще. Древний способ познания отрицал систему, так как считалось, что сведение реальности в систему невозможно, то есть полной интерпретации целого рациональным путем не может быть. Скажем, в исламе всегда существовал принцип: вы выдвигаете какое-то положение и все время добавляете, что Бог знает лучше. То есть всегда есть момент нашего незнания, мы не можем даже суперрациональное в человеческом разуме отождествить с Божественным.
— Западничество и славянофильство. Это тема, с одной стороны, актуальная, с другой стороны — столько об этом написано, что в одном интервью невозможно изложить все, что нужно. Поэтому я хочу только поставить 2–3 вопроса, связанные с этой проблемой.
Первое. Западничество. Есть две точки зрения на Запад. Одна из них — Запад уже перестал быть тем, каким мы его представляли, понимали на протяжении всей его истории. В XIX веке, например, считалось, что Запад — это воплощение христианства, католичества и т. д. С другой стороны, Запад мыслился как проводник идей Возрождения, гуманистической философии и т. д. Надо совершенно определенно сказать, что такого Запада уже не существует. Когда люди говорят о Западе, то они говорят о Западе, который существовал до XX века и о котором они читали в книгах. Поскольку того Запада уже нет, то люди попадают в абсурдное положение, так как говорят о том, чего не существует.
Современная западная философия говорит о том, что на Западе наступила постхристианская эра. Совершенно очевидно, что современный Запад — это уже выход в какое-то иное состояние, которое уже ничего общего не имеет ни с гуманизмом, ни с христианством. С этим кончено. О крахе гуманизма западными философами написано столько книг, что о гуманизме просто смешно говорить. Западные философы считают, что исчез сам человек. Я не считаю, что наступил общий крах гуманизма как такового, но как система взглядов гуманизм потерпел крах еще в XIX веке, — это все признают. С другой стороны, говорят о том, что, несмотря на какие-то мутационные изменения, существует связь современного Запада с Западом «нормальным», таким, каким мы его себе представляем. Чтобы понять ту связь, нужно обратиться к одному из самых глубоких реалистов, Л.Н. Толстому, который обладал удивительно тонким пониманием человечества. У него есть маленький рассказ «Люцерн». Это, кажется, единственное его произведение,
