двери.
И дверь распахнулась.
По ушам снова ударил звук сирены – на сей раз не приглушенный звукоизоляцией кабинета. В кабинет вошли трое: эта стерва Эхира и с ней какие-то юнец с девчонкой. Нет, это переходит все границы! Как эта тварь осмелилась входить к нему без разрешения, да еще и с какими-то…
Его словно ударили под дых. Девчонка. Ненависть в ее глазах могла прожечь каменную стену. Та самая беглянка, маленькое смертоносное чудовище – Карина. А юнец рядом с ней… наверняка молодой ублюдок, что приютил ее. Приемный папаша, значит? Да как такому молокососу вообще разрешили удочерение?
Его опущенная в карман рука судорожно сжалась на рукояти пистолета. Что они здесь делают? Как они попали сюда, в административное здание? Почему девка не в боксе лабораторного корпуса?
Дверь захлопнулась, отрезая кабинет от внешних звуков, и в тишине директор отчетливо разобрал щелчки сработавших автоматических запоров.
– Блистательный господин директор Джой Митера? – осведомился юнец. – Если я правильно понимаю, тебе очень хотелось снова увидеть девианта Карину Серенову, сбежавшую из Института. Твое желание исполнилось. Она здесь.
Карина не отрываясь смотрела на стоящего в десяти шагах перед ней мужчину. Высокий, представительный, с пробивающейся в волосах благородной сединой, в хорошем сером костюме, поблескивающем золотыми головками булавок-некутайпинов. Она никогда не видела его вблизи – но глаза были те самые, что она не раз замечала другими глазами сквозь серебристое наблюдательное стекло в лабораториях. Только сейчас вместо скуки и равнодушия в них плескались злость и паника.
– Джой Митера, ты обвиняешься в незаконном удержании людей, в применении летальной силы к несовершеннолетним, в незаконном проведении медицинских экспериментов, сопровождающихся бессмысленной жестокостью, в финансовом мошенничестве, а также в других, менее тяжких преступлениях, – голос папы, казалось, чеканил слова из металла. – Ордер на твой арест подписан прокурором округа. Но я думаю, что для начала…
– Для начала вы все сдохнете! – прорычал директор. Он выхватил из кармана пистолет и направил его на Дзинтона. – Я не знаю, кто ты такой, но тебе не поможет даже твоя сучка-убийца. В моем кабинете работают блокираторы, и будь уверен, случайно они не отключатся!
– Случайно не отключатся, – согласился Дзинтон. – А вот намеренно – без проблем. Собственно, они уже давно отключились, как и блокиратор у нее на шее – ты же вроде специалист, должен видеть, что девочка не проявляет типичных реакций. Карина, этот человек твой. Ты можешь сделать с ним все, что захочешь. Даже убить.
Палец директора судорожно дернулся на спусковой скобе, но невидимые руки Карины уже замерцали перед ней, плетя незримую завесу. Тяжелая раскаленная пуля завязла в невидимой сети и, глухо стукнув, отлетела и покатилась по ковру. Девочка шла вперед, а пистолет судорожно выплевывал одну пулю за другой – и одна за другой они падали на пол или отлетали в сторону. Когда боек наконец глухо щелкнул в разряженном оружии, она стояла перед директором в двух шагах.
– Ты гад! – сказала она срывающимся голосом. – Тебя убить мало! Это ты виноват во всем, во всем!
Слезы текли по ее щекам, и врывающееся в панорамное окно солнце блестело на мокрых дорожках. Ее невидимые руки обхватили и стиснули шею директора, оплелись вокруг его головы. Так просто сделать усилие, такое простое и легкое мысленное усилие – и безголовый труп рухнет на пол, заливая кровью все вокруг. Так просто – и она уже делала это раньше! Сейчас…
Лицо директора исказилось, когда незримые путы стиснули и дернули вверх его голову. Выронив пистолет, он тихо заскулил, бессмысленно размахивая в воздухе руками, пытаясь отмахнуться от невидимых и неосязаемых щупалец. Его красивая прическа растрепалась, очки в тонкой золотой оправе сорвались с носа и нелепо повисли на одной дужке. Сейчас он получит за все!…
'Убивают только слабые и трусы', – прозвучал в голове папин голос. Карина невольно дернула головой, но нет – папа молчал. И молчала эта тетка, Эхира. Я могу сделать с этим гадом все, что захочу, а я хочу его убить!
Убивают только слабые и трусы. Но разве она слабая? Она гораздо сильнее его, пусть даже он старше и выше ее. Разве она боится? Боится? Рядом папа, а с ним она не боится ничего!
Задыхаясь от слез, она медленно разжала невидимые руки и сделала шаг назад, потом второй. Директор рухнул на колени, опираясь руками о пол и тяжело отдуваясь.
– Я не убью тебя! – яростно сказала девочка. – Убивают только слабые и трусы! А я тебя не боюсь!
Она отступила назад еще на шаг, зацепилась пяткой о ковер и почти упала. Сильные руки Дзинтона подхватили ее и помогли устоять.
– Молодец, Каричка! – шепнул он на ухо. – Ты правильно поступила. Я знал, что ты все сделаешь как надо. А теперь время для циркового представления.
Он выпрямился и коротко кивнул Эхире:
– Сигнал ушел. Действуй.
– Сколько времени я мечтала об этом… – пробормотала женщина. – Знал бы ты, директор Джой, как я ждала нынешнего момента!
Она вынула пелефон и набрала код.
– Внимание всему персоналу Института! – резким холодным тоном произнесла она, и скрытые динамики в потолке повторили ее голос. – Говорит заместитель директора Эхира Марга. Общее экстренное сообщение. Довожу до всеобщего сведения, что масарийское отделение Института человека приостанавливает свою работу. Директор Джой Митера арестован, ему предъявлены обвинения в тяжких преступлениях. Его приказы более не имеют силы. Сейчас в здания института войдут спецвойска Министерства общественной безопасности. Не сопротивляться, повторяю, не сопротивляться им. Приказываю оказывать им полное содействие во всем. Противодействие в любой форме является уголовным преступлением и карается по закону тюремным заключением. Приказываю немедленно прекратить все эксперименты с подопытными в лабораторном корпусе, в чем бы они ни выражались. Девиантов, находящихся на стендах, немедленно вернуть в камеры. Любая попытка причинить им дополнительный вред будет жестоко наказана. Сотрудникам остальных подразделений прервать любые выполняемые действия и не пытаться покинуть свои рабочие места. Повторяю. Внимание всему персоналу Института! Общее экстренное сообщение. Говорит заместитель директора Эхира Марга…
Панорамное окно кабинета выгнулось внутрь и лопнуло, рассыпавшись дождем брызг. Сверху упали веревки, и по этим веревкам соскальзывали люди в шлемах и бронежилетах, рассредоточиваясь по комнате, выставляя перед собой стволы штурмовых карабинов и дробовиков. Эхира не повела даже бровью, продолжая произносить свою речь, а Дзинтон резко шагнул к солдатам, не обращая внимания на наставленные стволы.
– Я – Соловей, – громко сказал он. – Коршун-один, ко мне.
Солдаты переглянулись, затем один из них поднялся на ноги, опуская ствол, и подошел к Дзинтону, отдав честь.
– Я Коршун-один, – отрапортовал он. – Жду приказаний.
– Он, – Дзинтон ткнул пальцем во все еще стоящего на четвереньках директора, – директор Института человека. Он арестован. Обездвижить, выделить двоих для охраны, передать конвою. Потом вместе с остальными работаешь с заместителем директора госпожой Эхирой Маргой, – он ткнул большим пальцем через плечо. – Она покажет, что именно в здании нужно взять под контроль в первую очередь. У меня дела в других корпусах, как закончите – уведомишь по третьему каналу. Все понял?
– Так точно, – кивнул командир.
– Выполнять! – отрезал Дзинтон. – Каричка, – повернулся он к приемной дочери, – ты останешься с Эхирой. Потом я зайду за тобой, и мы пойдем домой.
– Папа, я хочу с тобой, – упрямо набычилась девочка. – Там другие… девианты. Я хочу им помочь.
Пару томительно долгих секунд Дзинтон задумчиво глядел на нее, потом пожал плечами.
– Хорошо. Пойдем. Но только не отставай – в суматохе затоптать могут. А суматохи там сейчас – как в сумасшедшем доме во время пожара. Впрочем, почему 'как'? Кстати, сними с шеи эту гадость, а то смотреть противно.
