устроить должна, я ему рак выжигаю. Нельзя пропускать.
– Да? – огорчилась чоки. – А я надеялась, что ты Бикате поможешь обустроиться. Ну ладно. Я попрошу, чтобы тебя перебросили обратно в Крестоцин.
– Биката, – Карина повернулась к инженеру, – я рада, что твои неурядицы кончились. Тебе будет хорошо здесь, я уверена. А если что, ты всегда сможешь перебраться к нам, в Масарию. Обязательно звони, ладно?
– Кара, – инженер положил ладони ей на плечи. – Я очень благодарен тебе за все, что ты сделала. Когда-нибудь я верну долг, не сомневайся. Я всегда останусь твоим другом, и если тебе понадобится помощь…
Он вздохнул.
– В общем, я обязательно позвоню. А может, и в гости приеду. Не выгонишь?
– Нет, конечно, – улыбнулась девушка. Подчиняясь неожиданному импульсу, она привстала на цыпочки и поцеловала Бикату в щеку. – А сейчас мне пора.
Она отступила на шаг и повернулась к Бойре, вопросительно взглянув на нее.
– Три секунды до смещения, – сказала та, и Карина непроизвольно напряглась, задерживая дыхание.
Перед тем, как мир на мгновение погас вокруг нее, она еще успела увидеть, как Биката поднял руку в жесте прощания. И тут же холодный сырой воздух зимнего крестоцинского дня окутал ее, пробираясь под легкую блузку и заставляя кожу покрываться зябкими мурашками. Сжимая в руках куртку, она несколько секунд печально стояла посреди дорожки. Потом, вздохнув, она набросила куртку на плечи и быстро зашагала к возвышавшемуся в десятке саженей хирургическому корпусу.
День продолжался.
10.16.849, земледень. Крестоцин
Лимузин казался бесконечно длинным. Причем изнутри он выглядел даже длиннее, чем снаружи. Сквозь темные зеркальные снаружи стекла с трудом сочился дневной свет, скудно освещая мягкие диваны, которые вместо обычных сидений тянулись вдоль салона. Карина поежилась. Ей чувствовала стыд за свои хотя и лучшие, но все равно безнадежно дешевые брюки и блузу, которые она надела перед визитом. Да и потрепанные кроссовки давно пора поменять на новые. И куртка, хоть и теплая и удобная, совершенно точно не предназначалась для светских приемов. На фоне благородной кожи обивки ее одежда казалась донельзя плебейской. Ну куда она сунулась? Почему она не отказалась категорически сразу же после того, как господин Теодар сообщил ей о намерении мэра пообедать с ней? Отбилась же от публичного награждения, сумела бы отказаться и от ресторана…
– Могу я предложить госпоже прохладительные напитки? – учтиво спросил провожатый. Его безукоризненно белая рубашка так и сверкала в полумраке салона, а ненавязчиво-золотой шейный шнурок, казалось, просто светился изнутри.
– Спасибо, я не пью спиртное, – робко сообщила Карина. Интересно, не обидится ли он?
– А другие напитки? Возможно, сок? Чай?
– Нет, спасибо. А далеко еще ехать?
– Примерно три квартала, – величественно сообщил провожатый. – Если нас не задержат дорожные пробки, прибудем через несколько минут.
Карина, нахохлившись, смотрела в окно. Второй Кольцевой проспект бесконечно тянулся за окнами. Она освоилась в городе и даже несколько раз гуляла в этих местах с камерой, но отсюда, из автомобиля, сквозь темные стекла, улица казалась какой-то чужой и угрожающей.
Приехали они и в самом деле минут через пять-шесть. Этот шикарный ресторан Карина уже видела – правда, лишь снаружи. Сияющий фасад 'Садов Сураграша' отпугнул ее одним своим видом: сияющие стекло, хром, белые огни вывески и непременные чоки-швейцары у входа явно давали понять, что замарашкам вроде нее среди местного великолепия не место. Сейчас, выбравшись из лимузина, она замешкалась. Она не раз была в ресторанах Масарии, но даже самые шикарные среди них и в подметки не годились этому заведению.
Сопровождающий поклонился ей и воистину императорским движением показал на вход.
– Прошу, великолепная госпожа, – учтиво произнес он.
Карина стиснула зубы и пошла ко входу по красной ковровой дорожке. Ее свернутые в клубки манипуляторы нервно запульсировали. Навстречу ей вышла превосходно одетая пара: мужчина в деловом костюме, черном в синюю искру, и женщина-красавица в вечернем туалете из мехов и шелка, закрывавшим ее с головы до пят и странным образом оставлявшем практически обнаженной. Пара скользнула по ней равнодушными, слегка брезгливыми взглядами и посторонилась, когда она прошла мимо, словно опасались запачкаться. Карина тихо фыркнула. Ну и подумаешь!
Чоки-швейцары у входа поклонились ей и синхронным движением растворили створки двери. Похоже, раздвижные двери здесь не почитались. Сопровождающий, переглянувшись с выступившим навстречу представительным метрдотелем, забрал у нее куртку, передав ее гардеробщику, провел ее к столику в дальнем конце зала и, усадив, склонился к уху:
– Господин мэр с супругой прибудут с минуты на минуту. Прошу простить за задержку, госпожа. Машина ожидает тебя и доставит домой после встречи. А я с твоего позволения откланяюсь.
Он спиной вперед отступил на шаг, кивнул на прощание и быстрым шагом вышел из ресторана. Карина растерянно посмотрела ему вслед. И что дальше? Конечно, сегодня у нее выходной, торопиться некуда, но что, если мэр опоздает? Или вообще не появится, если найдутся дела поважнее?
Бесшумной тенью к столику скользнул официант. Он положил перед девушкой меню и выжидательно склонился, держа наизготовку бумажный блокнот и настоящий карандаш. Так. Судя по всему, закос под старину обойдется ей не менее чем в лишнюю пару сотен. А то и дороже. Интересно, если сказано 'мэр приглашает тебя на ужин', означает ли, что он готов оплатить счет? Ох, не факт. Не стоит рисковать. Лучше держаться поскромнее. Конечно, при острой нужде она может разик пообедать и за тысячу-полторы, но не хотелось бы. Не тот повод.
– Я пока подумаю, – сказала она официанту.
– Да, госпожа, – прошелестел он и растворился в пространстве ничуть не хуже Дзинтона, разве что без эффектного вихрящегося облака.
Карина перелистала внушительную папку меню. Обложку для него выполнили из полированного дерева. Она весила столько, что девушка с заметным напряжением удерживала меню на весу. Подавив искушение поддержать его манипуляторами, она принялась просматривать листы, обращая внимание не столько на названия и ингредиенты, сколько на ценники. От цифр рябило в глазах. Похоже, что ничего съестного дешевле двух сотен за порцию здесь не держали принципиально, даже если речь шла об обычных салатах с креветками и моллюсками, кальмарах и прочей морской живности. После мучительных раздумий она выбрала пуаровый сок (невероятные восемьдесят маеров за стакан в четверть литра!) и свиной бифштекс с жареным картофелем, лишь немного выбившийся за двести пятьдесят. Ей хватит. В уличной кафешке на эти деньги можно перекусить три раза, но ладно уж. Не сидеть же возле мэра, как сироте, со стаканом воды! И куда он вообще запропастился?
Она оглянулась по сторонам в поисках официанта, но тот не появлялся. Придется ждать. Что за места эти фешенебельные рестораны! Мало того, что кучу денег выбрасываешь, еще и ждать заказа по часу приходится… Она тщательно изучила окружение (пальмы и фароновые кусты в кадках искусно расставили так, чтобы скрывать столики друг от друга) и зевнула. Возбуждение постепенно спадало. В конце концов, подумаешь, мэр! Не Президент же и не Глашатай Ассамблеи!
Возле двери возникло шевеление. В ресторан быстро вошел невысокий полный мужчина лет пятидесяти, сопровождаемый ослепительной красоты женщиной в роскошном платье – белом, с меховой опушкой, ненавязчиво посверкивающем искорками бриллиантов. Вокруг вошедших сразу же начал виться метрдотель, с преувеличенным уважением отбивая поклоны. Пара уверенно направилась к столику, за которым сидела Карина.
