Видимых и придя в себя, обнаружила, что стою почти голая в окружении толпы таращащихся на меня придурков… Это воспоминание не просто болезненно для меня, я его ненавижу. В последнее время у меня появилось множество таких воспоминаний.
Хочу отметить для потомков: мама растила меня совсем в иных традициях. Рейни Лейн прекрасная, весьма порядочная женщина.
Я очень ярко и с обилием деталей сказала В'лейну, что я с ним сотворю при первой же возможности, особо тщательно расписав, куда именно я воткну свое лучшее оружие – копье, способное убить Фейри, – причем по самое «не могу». Все определения были оттенены цветистыми прилагательными. Пусть я не особо умею ругаться, но теоретический материал у меня был богатый – трудно не выучить эти слова, работая барменом.
У меня осталось четырнадцать спичек. Я чиркнула следующей.
В окне, за Тенью, показался В'лейн. Его кожа мерцала золотом, глаза переливались, словно жидкий янтарь, – на фоне бархатной ночи принц Видимых казался сказочно прекрасной картиной в раме окна. Думаю, он просто парил в воздухе. Фейри отбросил волосы назад, и они золотым водопадом рассыпались, обрамляя невероятной красоты тело, которое казалось воплощением мужественности и чувственности. Не сомневаюсь, что в день создания этой твари сатана довольно хохотал, и его смех звучал точно так же, как нынешний смех В'лейна. Прекратив смеяться, принц пробормотал:
– А ведь какой милой ты была, когда попала сюда.
– Откуда ты знаешь, какой я была, когда попала сюда? – вскинулась я. – Как долго ты за мной следишь?
Принц Фейри приподнял бровь, но ничего не ответил.
Я тоже вскинула брови. Он был Паном, Бахусом и Люцифером в обрамлении смертоносных теней. Причем я говорю это в буквальном смысле.
– Почему ты не заходишь? – любезно поинтересовалась я.
На этот счет у меня было одно подозрение, которое хотелось проверить.
В'лейн поджал губы, и наступила моя очередь смеяться. Бэрронс – просто умница.
– Не можешь пробиться сквозь его защиту, верно? Именно поэтому я до сих пор в одежде? – Я бросила спичку за миг до того, как она обожгла мне пальцы, и чиркнула следующей. – Что, защита не дает тебе воспользоваться твоими спо…
Я даже не успела закончить фразу. Желание лесным пожаром выжгло меня изнутри:
Я скорчилась на полу, выгорев дотла.
Сексуальное инферно исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив после себя только холод и – на несколько мгновений – жуткую боль, тоску и жажду того удовольствия, которое можно сравнить лишь с банкетом богов, куда людей обычно не зовут. Запретный плод. Отравленный плод. Плод, за который женщина, не раздумывая, продаст душу. И, возможно, даже предаст человечество.
– Осторожнее, ши-видящая. Я всего лишь решил щадить тебя. Но не испытывай свою удачу.
Я стиснула челюсти и заставила себя подняться и зажечь очередную спичку. При свете мерцающего огонька я изучала своих врагов. Оба готовы сожрать меня, хоть и станут делать это по-разному. Если бы меня заставили выбирать, я бы предпочла стать пищей Тени.
– И почему ты решил щадить меня?
– Я хочу, чтобы мы стали… как это по-вашему? Друзьями.
– У сумасшедших насильников не бывает друзей.
– Я не знал, что ты относишься к их числу, иначе не стал бы предлагать.
– Ха. – От неожиданности я даже села прямее.
Он улыбнулся, и я внезапно поняла, что чуть не попалась на обещание, что со мной все будет в порядке, чуть не поверила, что все действительно будет хорошо. У элиты Фейри есть такое свойство. Бэрронс говорил, что все их существование, на всех уровнях, подчинено лишь одному – соблазнению. Чары, которые они используют, направлены на то, чтобы прикрыть ложь. Нельзя верить ни единому слову Фейри.
– Я не привык общаться с людьми и порой недооцениваю свое влияние на них. Я не знал, что сидха- джай так сильно обеспокоит тебя. И хотел бы начать все сначала, – сказал В'лейн.
Я бросила спичку и зажгла следующую.
– Как насчет того, чтобы для начала избавиться от Тени?
– С браслетом ты сможешь спокойно, без страха ходить среди них. И никогда больше не будешь столь уязвимой. Почему ты отказываешься от такой силы?
– Ха, дай-ка подумать… Наверное, потому, что я доверяю тебе еще меньше, чем Теням?
По крайней мере Тени слишком тупы, чтобы пытаться меня обмануть. Надеюсь.
– Что есть доверие, ши-видящая, как не ожидание того, что некто станет вести себя определенным образом, продиктованным предыдущими деяниями?
– Классное определение. А теперь проанализируй свои «предыдущие деяния».
– Я это сделал. Просто ты неправильно меня поняла. Я пришел к тебе с предложением дара, который способен спасти твою жизнь. Ты красивая женщина, чей стиль одежды должен привлекать мужчин. Я дал тебе это. Я не знал, что сидха-джай будет тебе настолько неприятен. Я даже предложил тебе удовольствие, не требуя ничего взамен. Но ты отказала мне. Возможно, это оскорбило меня. Ты угрожала мне оружием, украденным у моей расы. Ты говоришь о своих причинах не доверять мне, но разве ты сама дала мне хоть один шанс поверить тебе? Ты подозрительное существо со склонностью к воровству и убийству. Но несмотря на твои обещания сотворить со мной не самые приятные вещи, я все еще нахожусь здесь, сдерживая того, кто угрожает тебе, и предлагая помощь.
У меня почти не осталось спичек. Здорово он все повернул: получается, что он не сделал ничего плохого и именно я являюсь опасной тварью.
– Прекрати разыгрывать тут представление, Динь-Динь,[2] и помоги мне избавиться от проблемы. А потом поговорим.
– Правда? Поговорим?
Я нахмурилась и зажгла следующую спичку. В чем-то тут крылся подвох, но я не могла сообразить, в чем именно.
– Я же сказала.
– Поговорим, как друзья.
– Друзья не занимаются сексом, если ты именно этого добиваешься.
Не совсем правда, но В'лейну этого знать не обязательно. Да, я принадлежу к поколению, для которого «секс – это просто секс», но я терпеть этого не могу. Не только друзья занимаются сексом, им занимаются даже те, кто друг друга ненавидит. Как-то я застала Натали и Рика, которые, как мне было известно, на дух друг друга не переносили, в туалете «Кирпичного». Позже я спросила Натали, что же изменилось, и она ответила – ничего, она по-прежнему терпеть не может Рика, просто ей понравилось, как он выглядел в тот вечер. Неужели люди не понимают, что если к сексу относиться как к полной ерунде, он в результате и станет полной ерундой? С тех пор я не убирала служебные помещения. Я предоставила это Вэл: ее положение на «тотемном столбе» было ниже.
Последние несколько лет я провела в ожидании старых добрых свиданий: парень звонит мне, мы вместе строим планы, он подбирает меня на машине, не принадлежащей его папочке (или девушке!), и отвозит в место, которое обязательно должно мне понравиться. Такие действия означают, что ему действительно небезразлично мое мнение и он не зациклен на том, «сколько еще голых сисек можно впихнуть в этот фильм, прежде чем он станет окончательной порнухой». Мне хотелось свиданий, начинающихся с интересного разговора, продолжающихся приятно и неторопливо и заканчивающихся долгими неспешными поцелуями, после которых приходит ощущение, будто ты шагаешь по облакам.
– Это не то, чего я добиваюсь. Мы сядем, лишь мы вдвоем, и наш разговор будет чем-то большим, нежели страхи, уловки и разница между нами. Мы проведем один твой час, как друзья.
От меня не ускользнуло то, с какой осторожностью В'лейн сформулировал эту фразу.
– Один мой час?
