достаточно искушен в науке мимики, и улыбка вышла похожей, скорее, на болезненный оскал. Но его серые глаза при этом раскрылись шире.
- Я сказал им, что мне крайне необходимо увидеть вас, - заявил он. - Только вас, и притом как можно скорее.
- Я мадам Миоцен.
- Пардон? - тупо переспросил он.
- Я ваша единственная надежда, - спокойно сказала она, откидываясь на спинку высокого стула, словно отстраняясь от столь неприятного существа. - Вы доживете этот день до конца только в том случае, если я это позволю. Не позволю - умрете. И вообще, я думаю, что вполне заслужила, чтобы мое имя все произносили правильно и с должным уважением.
Он посмотрел на свои руки.
- Мадам Миоцен.
- Спасибо, - Миоцен косо улыбнулась и медленно, почти равнодушно открыла яркую хромированную коробку своего ноутбука, намереваясь прочесть то, что и так было известно ей наизусть. - Как мне передали, вы имеете нечто мне сообщить. Нечто, предназначенное только для моих ушей.
- Да… мадам Миоцен… - Он с трудом сглотнул слюну. - Надо что-то делать с этим нашим миром…
- Это не мой мир, - отрезала она.
Доблестный кивнул и замолчал, раскрыв глаза до последнего предела.
Миоцен смотрела на маленький голубой экран.
- Говорят, что вы являетесь потомком Дью во втором поколении…
- Да, он приходится мне дедом. Мадам.
- А ваш отец?
- Тилл.
Она подняла голову, вглядываясь в перебежчика так, словно не видела раньше этого фамильного сходства, выдержала паузу и небрежно заметила:
- Но детьми Тилла являются многие Бродяги, если я правильно понимаю.
- Да, мадам.
- И никакой чести в этом нет. Вас полно, как…
- Да, конечно… - заколебался он. - Да, мадам, никакой особой чести в этом нет.
Миоцен нажала несколько кнопок, проверяя информацию всех следователей, занимавшихся этим делом. В каждом рапорте были ключики к характеру этого человека, но окончательно верить нельзя было ничему.
- Итак, вы утверждаете, что наши книги неточны. Перебежчик часто задышал и заморгал.
Душа - вещь переменчивая, и теперь надменность ушла куда-то вглубь, а на поверхности оказался лишь все возрастающий, усиливающийся страх.
- Так они действительно неточны?
- Я полагаю, что местами… да.
- Вы что, уже когда-нибудь строили подобный реактор, какой представляют эти диаграммы?
- Нет, мадам.
- Или у Бродяг есть подобные реакторы?
- Нет.
- Вы уверены в этом?
- Я не могу быть уверенным абсолютно.
- Но у нас тоже их нет, - призналась Миоцен. - Для самых современных требований нам вполне хватает наших геотермальных растений.
Перебежчик закивал и попытался произнести комплимент.
- Это удивительный город, мадам. По дороге сюда мне позволили увидеть его немного.
- С их стороны это ошибка. Перебежчик прикусил губы.
- И у Бродяг есть такие большие города? - с улыбкой поинтересовалась Миоцен. - С почти миллионным населением?
- Нет, мадам. Нет.
- Да, мы достигли многого. Почва под нами прочная и надежная, и мы продолжаем сохранять ее именно в таком виде. Землетрясения рассеиваются или вообще отводятся в безопасные районы. Железо течет в приспособленные для этого зоны, точнее говоря, в искусственные кратеры.
- У Бродяг, конечно, нет подобных технологий, - поспешил признаться перебежчик, идя навстречу ее желаниям.
- Ведь вы по-прежнему кочевники? В основном?
- Я больше не Бродяга, - несколько смутился он и сдавленным тихим голосом добавил: - Мадам.
- Но, как я полагаю, можете много о них рассказать? Вежливый кивок.
- Вы немало знаете об их жизни. Об их технологиях. Может быть, даже о конечных целях.
- О да. Да! Но и нет, мадам.
- Неужели? Вы не знаете, чего хочет Тилл?
- Совершенно отчетливо - нет. - Он снова сглотнул, будто от боли. - Мой отец… то есть Тилл, никогда полностью не открывался мне…
Миоцен снова нажала пару кнопок.
- Может быть, это произошло потому, что вы усомнились в вере Бродяг? Возможно такое?
- Не думаю, что я когда-нибудь верил.
- А весь шум по поводу Строителей, Унылых и древних душ, похороненных в этих гиперфибровых гробах?
- Правда заключается в том, что я не знаю, так ли это на самом деле. Мадам.
Миоцен подняла голову.
- Значит, поверить вы все-таки можете. Если бы обстоятельства изменились каким-нибудь образом…
Надменность снова выплыла наружу, и с тихим гневом перебежчик спросил:
- А вы что, не можете переменить свое мнение? Я имею в виду, если вдруг поймете, что мыслили неправильно?
- Насколько я знаю, вы потребовали, чтобы вас привели сюда. Специально в этот Храм. Я могу только предположить, что вы хотели увидеть все касающееся Великого Корабля собственными глазами и, вероятно, помочь нашему святому делу…
- Нет, мадам.
Миоцен почувствовала удивление, тотчас сменившееся отвращением, и с тихим гневом потребовала:
- Так во что же вы верите?
- Ни во что. - Это было произнесено -с вызовом и напоминало ответ ребенка, который слишком полон собой и, как ему кажется, своим острым умом и исключительностью. - Я не знаю, почему Медулла оссиум оказался именно здесь, и кто его построил. И зачем. Более того, я абсолютно уверен, что и никто другой не может ответить на эти вопросы.
- Как быть с артефактами?
- Этому есть множество объяснений.
Но Миоцен совсем не хотелось слушать очередные беспочвенные объяснения. Сейчас ей было важно - даже, можно сказать, жизненно необходимо - убедиться в реальных способностях и талантах этого неразговорчивого молодого человека.
- Я еще никогда не использовала специалистов из Бродяг, - заявила она так, чтобы в ее словах отчетливо читалось презрение. - У нас было несколько ваших перебежчиков, вы появляетесь где-то по человеку в столетие, но, как правило, все плохо образованы и дурно воспитаны. Воображение же отсутствует начисто. И работаете вы все лишь во имя своих ненормальных предков.
- Я образован хорошо, - с неожиданной горячностью воскликнул перебежчик. - И воображение у меня хоть куда! И именем вашего сына я не собираюсь пользоваться вообще! - Миоцен посмотрела ему в лицо взглядом, полным скептицизма. - Вы что, не знаете, какому риску я подвергался, отправившись к вам? А
