И Сабрине показалось, что пол уходит у нее из-под ног. Было что-то дикое и примитивное в чувствах, вызываемых прикосновением мужчины. Сабрина Александер уже начала понимать, почему ее отец был женат трижды и все его жены беззаветно любили его. Видимо, она унаследовала от отца не только любовь к горнорудному ремеслу, но и страсть к жизни. Разница между ними была в том, что Каллен позволял эмоциям увлечь себя, Сабрина же держала свои чувства под строгим контролем, пока в ее мир не вошел Коултер. Он заполнил собой все. Ей и не нужны были чьи-нибудь слова, чтобы знать, что она прекрасна. И зеркало не открыло бы ей ничего нового: стоило только взглянуть в глаза Коултеру. В ней заговорила женщина, и все ее ощущения и разыгравшийся внутренний огонь подтверждали одно: она прекрасна и желанна!
Наступит следующий день со своими заботами. Вот тогда она и будет разбираться с ними, а этой ночью Сабрина Александер будет лишь рыжеволосой задирой, как в шутку называл ее отец.
– Потанцуем? Еще как, муженек!
– Глазам своим не верю, – прошептала Изабелла, глядя на Коултера и сестру.
– Почему? Ты же сама говорила, что они танцевали в амбаре. И видела, как Коултер целовал ее.
– Но, Мэри! Это же Сабрина! – Изабелла явно завидовала. Ее еще никогда не затмевала ни одна женщина, и, уж конечно, трудно было ожидать этого от старшей сестры, никогда не обращавшей внимания на свою внешность, вечно ходившей в старой отцовской одежде.
Возле Изабеллы появился Дэйн, уловив тот редкий момент, когда она и Мэри остались одни:
– Миссис Александер, конечно, мила, но ей не сравниться с ангельской красотой сестры… или золовки?
– Сестры, – отрезала Изабелла и тут же спохватилась. – Я имею в виду – золовки.
Дэйн кивнул. Он сразу понял, что они сестры, но хотел еще раз удостовериться. Интересно, что никому не пришло в голову, что девушки – сестры Сабрины, а не Коултера. Вероятно, путаница началась после встречи с сержантом Нили на фактории. И Коултер выступал здесь в роли сына Каллена Александера, чтобы скрыть свое настоящее имя. Подозрений не возникло, потому что Александеры жили на отшибе и слишком изолированно. Никто толком ничего о них не знал.
– Не желаете ли потанцевать, мисс Изабелла? – спросил Дэйн.
Просияв от внимания молодого офицера, Изабелла испробовала себя в вальсе, и по теплому взгляду Дэйна решила, что неплохо справилась с задачей. Мэри танцевала с Тайлером, медленно кружась по комнате. Она чувствовала себя ужасно неуверенно, все время поглядывая на непослушные ноги.
– Расслабься, Мэри. Вспомни, как мы танцевали в амбаре.
– Нет, там было иначе. Какая же я неуклюжая!
– Ты – просто изумительная. И мне плевать, куда тебя ведут твои ноги, если при этом мне позволено обнимать тебя. Мне это очень приятно.
Она взглянула ему в глаза и почувствовала себя самой обожаемой девушкой на свете.
– И кажется великолепной тьма, когда в нее ты входишь светлой тенью, – продекламировал Тайлер. – Моя чудесная Мэри!
Музыка смолкла. Когда к Сабрине направился капитан Холлэнд, она взмолилась:
– Спаси меня, Коултер. Я не смогу танцевать с капитаном.
– Очень надеюсь на это. Я не хочу, чтобы ты танцевала с кем-либо, кроме меня.
– Миссис Александер, – сказал капитан Холлэнд, – не окажете ли мне честь?
– Боюсь, что даже не знаю, как танцевать под эту музыку.
– Это называется вирджинский рил. Писатель Марк Твен однажды описал этот танец в своей газете исключительно военными терминами, как боевую схватку. Мы образуем две линии, звучит сигнал к бою, и тут кавалеры расхватывают дам, а остатки войск присоединяются к линии. Как только все леди разобраны, вы отступаете и просто ждете, потом выхватываете одну из них прямо из-под носа у другого и кружите. Самое чудесное, что никто не проигрывает. Это «местный колорит», понимаете.
И, как бы иллюстрируя свои слова, закружил изумленную Сабрину, чтобы оставить ее чуть позже в линии напротив себя. А потом пошло-поехало. Сабрина успела потанцевать с каждым мужчиной в ряду. Женщин не хватало, и их подменяли мужчины. Под конец танца Сабрину перехватил Коултер, и она облегченно вздохнула. И хотя они едва соприкасались, обоих опалило желание, которое с каждым мгновением становилось все явственнее.
Как только скрипач опустил смычок, Сабрина пошла к двери:
– Я на улицу, а то уже дышать не могу в этом дьявольском каркасе.
Коултер открыл дверь, пропустил ее и вышел вслед. Он чувствовал, что она вот-вот потеряет контроль над собой. Всю жизнь эта женщина сдерживала свои чувства, а сегодня ее буквально захлестнула волна эмоций. Она была очень уязвима сейчас, и он просто не имел права воспользоваться этим.
Несколько минут они молча шагали рядом по деревянному настилу. Ночной воздух был свеж, и Сабрина задрожала, пытаясь прикрыть грудь руками. Коултер снял пиджак и накинул ей на плечи.
– Спасибо, милая, что не выдала нас капитану.
У Сабрины перехватило дыхание. Вряд ли ей удастся пережить эту поездку! Как будто кто-то затеял с ней дьявольскую игру.
Коултер все ие убирал рук с ее плеч. Она снова начала дрожать, но уже не от холода.
– Не надо, Коултер.
