Он ощущал приближение неприятностей так же явственно, как присутствие Индии в вагоне. Это чувство начало преследовать его через час после отъезда. Именно тогда он обнаружил в своем кожаном кошельке нечто странное.
Кто-то подменил предписание, согласно которому Коннору следовало доставить обвиняемую в тюрьму «Олд Кептел». На той бумаге, которая находилась сейчас у него – несомненно, дубликат был отправлен в министерство обороны, – стояла другая дата.
Должно быть, подмену совершил Роско Лоренс. Или кто-то из приближенных «лапочки». Возможно, Дут Смит.
Эта хитрость таила в себе две опасности. Если они не прибудут в Вашингтон согласно исходному приказу, их сочтут беглецами. Во всяком случае, опоздание на день сулило неприятности.
Вторая опасность? Полковник, получивший телеграмму сплетника Дута и заметивший, что капитуляция Индии вывела Коннора из состояния душевного равновесия, возможно, решил, что нежные чувства одержат верх и майор позволит ей сбежать или отвезет ее в какое-то другое место.
Эта проделка была нехарактерной для Лоренса. «Лапочка» не владел искусством интриги, он отдавал предпочтение лобовой атаке. Кто-то должен был надоумить его.
Коннор не поделился своим открытием с Индией. Зачем беспокоить девушку, оплакивавшую Мэтта Маршалла?
К тому же Коннор подстраховался.
Перед отъездом он отправил телеграмму Стюарту Льюису. В своем кратком послании майор обрисовал сложившуюся ситуацию, рассказал об Индии Маршалл и ее благодеяниях, подробно сообщил об отправке девушки в столицу.
Он сохранил заполненный бланк с фамилией телеграфиста.
К тому же план Лоренса – первый возможный вариант – имел серьезный недостаток. Полковник не мог подписать приказ до своего возвращения на Рок-Айленд. Лоренс не сможет заявить о своей победе.
Посмотрев на спящую Индию, Коннор улыбнулся и прошептал:
– Не волнуйся, Кнопка. Я позабочусь о тебе. Она попыталась уберечь его от неприятностей.
– Прости меня за то, что я ошибся в тебе. Поторопился с выводами. Мне следовало истолковать сомнения в твою пользу, прислушаться к сказанному тетушками и Джиннингсом.
Они едва не рассорились. Вся троица набросилась на него в гостинице. Они не сомневались в Индии. Их доводы звучали у него в ушах и после того, как Коннор доставил тетушек и араба на «Дельту стар». Берк, с удивлением обнаруживший, что его старший брат способен волноваться не только из-за воинских проблем, посоветовал ему действовать осторожно.
– Они были правы относительно тебя, – прошептал Коннор, глядя на спящую Индию.
Эта женщина рисковала собой ради майора Коннора О'Брайена, офицера, преданного армии Союза.
Разве не ставила она интересы других людей выше собственной выгоды? Индия никогда не говорила о своих чувствах, однако ее поступки раскрывали истину.
Любящая женщина – лучший дар, который может получить мужчина. Дар более ценный, чем клад с золотом. Коннору показалось, что он услышал голос Фитца О'Брайена: «Таким даром была твоя бабушка Эдна. Она – лучшее, что получил от жизни рыжий ирландец Фитц. Без нее я бы и гроша ломаного не стоил».
Наверное, все в этом мире происходит ради чего-то, согласно Божьему промыслу и Великому Плану. Без Индии Коннор никогда бы не познал истинного значения любви.
Любить – значит отдавать. Не брать, а отдавать.
Она любила его.
Она – тяжкое бремя, свалившееся на его плечи.
Придется смириться с этим. Она проникла в его сердце, хотел он этого или нет.
Тут О'Брайен услышал стон; Индия вздрогнула. Ее мучили кошмары. Внезапно она закричала:
– Коннор? Где ты?
– Я здесь. – Он крепко обнял ее. – Все в порядке.
– Нет-нет. Я видела дом. Плохой сон. Он не добрался до Луизианы. Он слишком стар. – Окончательно проснувшись, она сказала: – Коннор… Я не могу ехать в Вашингтон. Я договорилась о том, чтобы моей семье передали сообщение насчет Натчеза, но…
– С кем ты договорилась?
– Я попросила Зика отправиться в Луизиану и поговорить с моей бабушкой. Подстраховалась на тот случай, если Мэтт не сделает этого.
Господи!
– Но я не могу, не должна рассчитывать на то, что старик доберется до Плезант-Хилла. К тому же Зик думает, что полковник замыслил какую-то хитрость. Мы…
– Не беспокойся из-за Лоренса. Я опережаю его на шаг.
– Это хорошо.
Она замолчала; ее вера в Коннора была абсолютной.
Индия прижалась щекой к его плечу. Прошло несколько минут. Наконец она проговорила тихим и печальным голосом:
