– Да, – ответила она с непривычной для себя прямотой, – я волнуюсь из-за тебя. Надеюсь, что ты голоден. Я уже позабыла, сколько времени уходит на то, чтобы все приготовить, но уверена, что затратила его достаточно.
Гордон проследовал за ней в кухню. Ему нравилось ее платье. Обычно Эми носила строгую одежду, но этот наряд был гораздо более мягким и женственным.
– Это платье так красиво смотрится на тебе. Тебе идут яркие, веселые тона. – На нем были джинсы Ливайс» и бледно-голубая рубашка, придававшая его серым глазам оттенок морской волны. – Впрочем, черное платье, которое было на тебе в прошлый понедельник, тоже выглядело сногсшибательно.
Эми не привыкла к такому открытому обожанию, и его слова смутили ее.
– Спасибо, но я начинаю подозревать, что ты судишь небеспристрастно.
Гордон развел руками с абсолютно невинным выражением:
– Небеспристрастно? Я удивляюсь тебе, Эми. При чем тут небеспристрастность, если это платье тебе идет?
– На тебя могли повлиять тридцать пять лет мечтаний. – Она подняла крышку над цыпленком и в последний раз поворошила его. – Думаю, все готово.
– Я надеюсь, что вкус хотя бы наполовину так же хорош, как запах.
– Так и есть. Это просто цыпленок, приготовленный в луковом соусе с тушеными помидорами и посыпанный сверху сыром «моззарелла», но запах у этого кушанья всегда чудесный.
Гордон отступил, пропуская ее достать салат из холодильника. Он много раз участвовал в подобных домашних сценах с другими женщинами, но присутствие Эми меняло все вокруг.
– Я и сам могу сносно приготовить некоторые блюда, – сказал он. – В следующий раз я буду стряпать для тебя.
– Меня это устраивает. Мужчины никогда не готовили для меня. Если, конечно, ты не имеешь в виду жареные гамбургеры, которые я не считаю.
Гордон изобразил беспокойство:
– Может быть, я заговорил об этом слишком рано?
Эми была уверена, что он дразнит ее.
– Ну, если жарение – это все, на что ты способен, то и прекрасно. Все-таки какое-никакое угощение.
– Правда? – медовым голосом спросил Гордон. Эми уже собралась раскладывать еду по тарелкам, но остановилась:
– Правда. Я ведь только что сказала тебе: еще ни один мужчина не приглашал меня на обед в свой дом.
– Проклятье! А я-то подумал, что ты намекаешь на возможность побыть со мной.
Она поняла, что Гордон все еще поддразнивает ее, но ей подумалось, что в его шутке есть доля правды. Его устремление к ней на протяжении всей жизни приобрело отчасти форму привычки, но теперь она тоже чувствовала себя совершенно естественно и легко, когда он находился в ее кухне. По правде говоря, она ощущала нечто намного большее, чем просто ослабление напряжения. Едва увидев его улыбку при встрече, Эми ощутила теплоту и захотела разделить ее с ним. Она отложила подставку для кастрюли в сторону и, подойдя поближе, обняла Гордона за талию.
– Мне всегда приятно быть с тобой, Эш. Это правда.
Как она и ожидала, он ответил ей поцелуем, но стоило ей прижаться к нему, как раздался звонок в дверь.
– Ты ждала кого-то еще? – спросил Гордон. – Стол накрыт только на двоих.
– Может быть, это кто-то из соседей с какой-нибудь просьбой. Я сейчас вернусь.
Выйдя из кухни, Эми почувствовала, что Гордон идет следом, и повернулась к нему для поцелуя. Открыв входную дверь, она обнаружила на пороге Роджера, приятеля Карен. Высокий блондин в обтрепанных джинсах и майке, которая подчеркивала его сильный загар и мускулатуру, он был больше похож на фотомодель, чем на художника.
– Простите за беспокойство, миссис Рейс, но вы видели Карен? Ее нет дома, и она не отвечает на мои звонки. Я страшно волнуюсь за нее.
Кажется, еще ни один мужчина с внешностью греческого бога не выглядел таким искренне обеспокоенным, и Эми неожиданно ощутила прилив симпатии к нему.
– У меня сложилось впечатление, что вы перестали встречаться, Роджер, поэтому меня удивляет ваша озабоченность.
Роджер сунул руки в задние карманы.
– Ну, это было на прошлой неделе, – сказал он дрожащим голосом. – Просто я испугался, что с ней что- то случилось. Это на нее непохоже – пропадать из дому на целый уик-энд.
Он выглядел таким расстроенным, что Эми сжалилась над ним:
– Карен уехала в Оджай с подругой, занимающейся керамикой. Я забыла ее имя.
– Синди Танака?
– По-моему, да. Почему бы вам не позвонить ей завтра?
Невероятно обрадованный, Роджер собрался уходить.
