– А ты? Что чувствуешь ты? – шепотом спросила Маргарет, понимая сколь многое зависит от слов Бет.
И ответ не обманул ее ожиданий. Так же тихо Бет призналась:
– Я ему уже все простила. Этого не произошло бы, если бы я была к нему равнодушна. Он мне нужен, я тоскую по нему. Раньше между нами стояла моя обида, теперь этой преграды нет. Я ждала, что он придет и еще раз попросит меня стать его женой. Но он не пришел.
– Но, дорогая, он же убежден, что ты не пустишь его на порог! – Маргарет возбужденно дышала в трубку, в ее голове рождались фантастические планы примирения молодых людей. – Сделай шаг ему навстречу, умоляю!
– Когда он возвращается домой? Если мириться, то нужно делать это поскорее. Ник хочет видеть нас в Рождество всех вместе, иначе он страшно расстроится.
– Алекс прилетает домой завтра вечером. Если ты готова рискнуть, у меня есть план…
– Я готова.
Когда Бет выслушала Маргарет, она поняла, как сильно Сэвиджам хочется сказки со счастливым концом. Но разве не этого же хочется и ей самой? А Алексу? А Нику? Если только Маргарет права, то во власти Бет сделать так, что на Рождество у нескольких человек сразу сбудутся самые заветные желания.
Но хороша же она будет, если Алекс отреагирует на ее поступок иначе, чем они с Маргарет запланировали! Впрочем, подобные опасения не способны были остановить женщину, уже принявшую важное решение.
На следующее утро Сэвиджи подъехали к дому Бет в десять часов. Ник выбежал им навстречу, волнуясь и предвкушая обещанную поездку в Диснейленд. Накануне Бет рассказывала сыну об этом волшебном месте, где он своими глазами увидит динозавров и домик трех поросят, прокатится на старинном паровозике с высокой трубой, сфотографируется с Микки Маусом.
Мальчик просто сгорал от нетерпения и упрашивал деда поторопиться. Пока Грегори усаживал внука в машину и отвечал на его многочисленные вопросы, две женщины с видом заговорщиков шепотом обсуждали последние детали своего плана. Наконец Маргарет пожелала Бет удачи и, поцеловав ее на счастье, села в машину. Когда они уехали, Бет быстрым шагом направилась в свою комнату. До вечера ей предстояло многое успеть.
Самолет прибыл в Лос-Анджелес по расписанию. Толпа встречающих слилась с группой прибывших из Бостона пассажиров и перемешалась с ней. Шедший впереди Алекса мужчина подхватил на руки бросившуюся к нему блондинку и закружил ее, не обращая внимания на окружающих. Эта любовная сценка вызвала снисходительную улыбку у многочисленных свидетелей.
Однако Алекс раздраженно подумал, что они могли бы выбрать для этого более подходящее место. Впрочем, он тут же одернул себя, понимая, что только собственное плохое настроение заставляет его быть столь нетерпимым к чужой радости. Если бы его вот так же встречали, он бы нисколько не возражал.
Наоборот, его даже могли бы арестовать за непристойное поведение в общественном месте, ибо коснись он своей женщины, вряд ли смог бы ограничиться парой поцелуев. Так что картинка была бы покруче только что увиденной. Но чего нет, того нет. Вместо пылкой встречи с любимой женщиной ему предстоят поиски такси, дорога домой и вечер с родителями, которые почему-то очень просили именно сегодня поужинать с ними.
Такси удалось найти не сразу, поэтому настроение Алекса еще больше ухудшилось. Радовало только то, что после холодов Бостона он окунулся в привычное тепло юга. По дороге домой Алекс пытался изучать деловые документы. Но оставил это занятие, когда понял, что, вместо того чтобы вникать в смысл напечатанного, непрестанно думал о том, что делает сейчас Бет. На одну шальную минуту он решил изменить маршрут и заявиться к ней, но представил, как она может его встретить, и передумал.
В Бостоне ему пришлось посетить несколько торжественных мероприятий. Но, пожимая руку супруге одного высокопоставленного чиновника, от которого зависела судьба солидного контракта, Алекс ловил себя на мысли, что с большим удовольствием оказался бы сейчас там, где осталось его раненое сердце. А знакомясь с привлекательными деловыми женщинами и галантно осыпая их комплиментами, невольно искал в них сходство с Бет. Но ни одни глаза не могли сравниться с ее глазами сапфирового цвета.
Чувство вины перед ней и стыд за содеянное так давили на него, что мешали радоваться чему бы то ни было. Наступающее Рождество он замечал только потому, что на каждом шагу попадались магазины, в которых уже толпились покупатели, захваченные предпраздничным ажиотажем.
Надо бы купить подарки, но уж очень не хотелось толкаться в очередях. Покупатели как с цепи сорвались, метут все подряд с прилавков. А Алексу требовалось что-то особенное для Ника. У мальчика есть все, что можно купить за деньги, так что придется поломать голову. А Бет… вдруг возьмет да и отвернется с отвращением от его подарка или отшвырнет, как тот браслет. Лучше бы он об этом не вспоминал. Снова перед его глазами возникло ее лицо, каким оно было в тот момент, когда Бет прошипела: «Ненавижу!»
Такси подъехало к воротам, охранник заглянул внутрь и взял под козырек. Ворота пропустили машину и снова наглухо закрылись. У дома такси остановилось, и Алекс вышел из него, забрав свой багаж. Он путешествовал налегке, с одним кожаным чемоданом, поэтому обходился без услуг носильщиков.
Дом встретил его тишиной. Одна только служанка попалась ему на глаза, когда он поднимался на второй этаж. Странно… Он торопился домой, полагая, что его ждут, но не тут-то было. Видимо, у родителей внезапно изменились планы. Что ж, оно и к лучшему. Нет настроения весь вечер ловить на себе сочувственные взгляды матери и делать вид, что все в порядке.
Уставившись в пол, Алекс шагал по направлению к своей спальне и, открыв дверь, не сразу заметил, что посреди комнаты стоит небольшой круглый стол. Он был накрыт на две персоны. В свете зажженных свечей на белой кружевной скатерти мерцал тонкий хрусталь бокалов и тускло поблескивало серебро столовых приборов. Рядом на сервировочном столике стояло несколько блюд, накрытых серебряными крышками.
Алекс предположил, что под ними находится нечто съедобное, и обрадовался. Его оставили в одиночестве, но с голода он не умрет. Только почему стол накрыт на двоих?
Пока он решал в уме этот сложный вопрос, дверь за его спиной скрипнула. Он повернулся и замер, бесконечно изумленный. Настороженно поблескивая глазами, на него смотрела Бет. Но как же она была хороша в переливающемся парчовом платье с очень смелым вырезом на груди и с золотистыми волосами, собранными на макушке. Так хороша, что хозяин комнаты мгновенно забыл, где находится.
