Но Кодада сказал, что Фостин был предан Густаву Карверу, любил его как отца. Зачем ему предавать его? Что могли предложить ему похитители?
Знал ли Фостин о бизнесе Густава? Имело ли к этому отношение похищение? Не ясно. Что теперь делать? Куда идти? Какой путь выбрать?
Кругом тупики».
Через полчаса к нему подошел Винсент.
– Она подробно рассказала, что и как на острове Гонаив. Там сейчас держат около двадцати детей. Доставляют на грузовом корабле. Запасы «товара» пополняют каждый месяц. Завтра вечером мы освободим их.
– Но там же стоят войска ООН, – напомнил Макс.
– Это будет наша совместная операция. Командующий войсками – мой хороший друг.
– А Густав?
– Его арестуешь ты.
– Я?
– Да, Макс, ты. Завтра. Это самый легкий и безопасный способ. Если мы явимся к Карверу, начнется стрельба. Там довольно близко расположение американцев, они мгновенно прискачут. Зная их, я уверен, что Густав останется на свободе. Возникнет болтовня о правосудии, адвокатах и прочем дерьме. Эта сволочь станет по-прежнему процветать.
– Но у него полно охраны!
– Ты начни, а мы их всех потихоньку нейтрализуем. Связь будем держать по радио. Выведешь подонка на дорогу, и мы его заберем.
– Не забудь сказать Франческе, чтобы она держалась подальше. И Аллейн тоже.
Винсент кивнул:
– Разумеется.
– Как там Кодада и Элоиза? – спросил Макс. – Ты оставишь их жить?
– А ты бы оставил?
54
Утром Макса разбудил телефонный звонок. Это был Джо. Извинился. Сказал, что был очень занят. Макс спросил насчет Клайда Бисона. Джо объяснил, что поэтому он сейчас и звонит.
Бисон найден мертвым в своем трейлере. Судмедэксперты утверждают, что он пролежал там самое малое две недели. Питбуль полностью отъел ему ногу и, когда копы взломали дверь, работал над второй. Медицинское заключение пока не готово, но все выглядит как самоубийство. Выйти из игры Бисону помог его «магнум».
Макс принял новость спокойно. Конечно, жаль, что он унес на тот свет тайну своего пребывания на Гаити. А то, что Бисон умер вот так скверно, его не удивило. Так и должно было случиться.
– Что скажешь по поводу усопшего Клайда Бисона? – спросил Джо.
– Умер, как жил. По-скотски, – произнес Макс.
55
Увидев Макса на пороге гостиной, Густав Карвер расплылся в улыбке. Брови взметнулись, превратившись в острия стрел, лоб наморщился, бледно-розовые ленточки губ вытянулись и скривились.
– Макс! Прошу!
Они пожали друг другу руки. Густав неловко подался вперед, стукнулся о плечо Макса и потерял равновесие. Макс поддержал его. Старик выпрямился и хихикнул, заметив смущение на лице Макса. Почти кокетливо. От него крепко пахло выпивкой, сигаретами и мускусным одеколоном.
В углу, рядом с портретом Джудит Карвер, Макс увидел рождественскую елку, украшенную золотым и серебряным дождем, разными игрушками, ее верхушку венчала золотая звезда. Там были еще лампочки, спрятанные в хвое. По елке последовательно пробегали волны красного, пурпурного и синего, затем она на пару секунд озарялась белым светом, потом все повторялось. Елка нелепо выглядела среди стильной обстановки гостиной.
Густав будто прочитал мысли Макса.
– Это для слуг. Они в восторге. Что поделаешь, простаки. Раз в году я отдаю комнату в их распоряжение. Покупаю подарки им и их детям, кладу под елку, все как положено. А вы, Макс, любите Рождество?
– Теперь, наверное, уже нет, мистер Карвер, – тихо проговорил Макс.
– А я его ненавижу. Ведь именно на Рождество я потерял Джудит.
Макс молчал. Он больше не сочувствовал этому мерзкому старику. Густав взглянул на него с любопытством и взмахнул тростью в сторону кресел.
– Давайте сядем.
Он медленно погрузил себя в кресло и произнес:
– Как насчет выпить?
По тону это было не предложение, а почти приказ.
Густав хлопнул в ладоши. Из темноты дверного прохода возникла горничная в черно-белой форме. Видимо, она стояла там все время. Густав потребовал виски.
Макс занял кресло рядом. Густав наклонился к кофейному столику с серебряной коробкой с сигаретами без фильтра. Взял одну, придвинул к себе пепельницу из дымчатого стекла с серебряной зажигалкой. Прикурил, сделал глубокую затяжку, задержал дым и затем медленно выпустил.
– Эти из Доминиканской Республики. – Он поднял сигарету. – Но такие изготавливали и тут. Набивали вручную. Был в Порт-о-Пренсе магазин, который держали две женщины, бывшие монахини. Маленький. Назывался «Табак». Они находились весь день в витрине и набивали сигареты. Однажды я наблюдал за ними чуть ли не час. Сидел в автомобиле и смотрел. Чистая работа. Потрясающее мастерство, настоящее искусство. Иногда заходили посетители купить сигарет. Одна их обслуживала, вторая продолжала свое занятие. А я тогда купил сразу две сотни. И представьте, все сигареты были абсолютно одинаковыми. Вы не смогли бы отличить одну от другой. Разве не удивительно? Какая точность, какая увлеченность работой. Вы знаете, я приказывал своим служащим посидеть у магазина и посмотреть, как эти дамы трудятся. Чтобы они увидели такое настоящее усердие и внимание к деталям. Сигареты у них были чудесные, – продолжил Густав. – Богатый вкус, густой ароматный дым. Лучшие из всех, какие я курил. Эти не так плохи, но с теми не идут ни в какое сравнение.
– Что стало с магазином? – спросил Макс скорее из вежливости, чем из интереса. Он приказывал себе расслабиться, но пока не получалось.
– Одна женщина заболела болезнью Паркинсона и не смогла работать. Пришлось закрыть магазин. Так я слышал.
– По крайней мере это был не рак.
– Они не курили, – засмеялся Густав. Появилась горничная с бутылкой виски, водой, льдом и двумя бокалами на подносе. – В это время года я всегда пью и курю. К черту докторов! А вы? Может, закурите, доставите себе удовольствие?
Макс покачал головой.
– Ну хотя бы выпейте со мной.
Макс попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. Густав снова бросил на него любопытный взгляд, видимо, начиная что-либо подозревать.
