жить. Но Марина… Легко представить себе, что с ней сделают эти бандиты. И та, другая у них в руках… А, может, и она сообщница? Да, в общем, уже все равно.
Никогда жизнь не казалась ему такой прекрасной, как сейчас. Но зато и цена была непомерной. Боря не был героем, но сейчас он прекрасно понимал, что вряд ли сможет спокойно жить дальше, если из- за него пострадает слабый, невинный и абсолютно беззащитный человек.
А голос за спиной продолжал:
— Ну, что же ты молчишь? Ты ведь понимаешь, что я легко могу тебя заставить.
Боря упорно молчал. В глубине души он продолжал надеяться неизвестно на что. Его невидимый собеседник вдруг рассмеялся. Боря услышал странный сухой щелчок, тускло-серый свет осеннего дня за окном на мгновение погас, а когда Боря открыл глаза снова, комната выглядела совсем по-другому. Беленые стены стены заменили деревянные резные панели, бетонный пол превратился в узорчатый паркет, и даже сама эта маленькая неуютная каморка как-то увеличилась в размерах. Окна были затянуты тяжелыми бархатными гардинами, высокие светильники в форме каких-то невиданных бело-розовых цветов заливали ее ярким светом. Напротив него сидел в кресле крупный светловолосый мужчина лет сорока пяти. Он рассматривал Борю с неподдельным интересом.
— Не удивляйся. Просто теперь ты здесь не пленник, а гость.
Знаешь, а ведь ты счастливый человек. В тебе есть любовь. Мир наполняют мужчины и женщины, которые не только не умеют любить, но еще и г о р д я т с я этим. Теперь понимаю, почему я не мог тебя увидеть. Значит, ты хотел найти Диану?
Кстати, я рад, что Марина чувствует себя хорошо. А этот старый дурак все же проболтался. Ну, скажи мне хоть ты, почему никому из вас, людей, ни в чем нельзя доверять?
Боря обомлел.
— Нет! Она здесь не при чем! Я же ничего не сказал!
— Но ты подумал. Этого вполне достаточно. Так зачем ты все-таки хотел ее найти?
— Не знаю. Просто после того дня я не мог жить спокойно. Я был… Как будто болен, понимаете?
— Так чего же ты хочешь? Забыть ее навсегда? Жить так, как жил раньше, будто ничего не случилось?
— Вы можете все?
— Нет, не все. Но очень многое. Напрмер, если хочешь, могу заставить тебя забыть ее. Стереть твою память.
Боря задумался. Это действительно было очень заманчиво — просто забыть ее. Но почему-то он почувствовал сожеление. Он понял вдруг, что потеряет что-то очень важное.
— Нет. Я только хочу увидеть ее снова. Хочу, чтобы она знала, понимаете. Я никому не скажу про вас, обещаю. Если вы меня отпустите, конечно.
Грандмастер усмехнулся.
— Да ты и не сможешь, даже если очень захочешь. Убивать тебя не входит в мои планы, но это место ты забудешь навсегда. Хорошо, если уж ты сумел найти дорогу сюда, ты увидишь Диану. Прощай.
Он щелкнул пальцами, на мгновение вспыхнул яркий голубой свет, потом все погасло и Боря остался в полной темноте.
Тихо скрипнула дверь. Боря увидел высокую фигуру, в длинной белой одежде со свечой в руке. Боря всмотрелся пристальнее и увидел лицо Дианы под капюшоном. Сейчас она показалась ему еще прекраснее, чем в первый раз. Боря попытался встать ей навстречу, что-то сказать, но Диана приложила палец к губам. Тихо, неслышно ступая, она подошла к нему, провела по его лицу нежной, прохладной рукой и поцеловала в лоб.
Боря никогда раньше не испытывал такого. Сумасшедшее, невиданное блаженство затопило все его существо. Боре казалось, что сейчас он умрет, растворится в этой теплой, ласковой волне, и отчасти он был даже рад этому. Он увидел волшебный, божественный свет, и всем своим существом потянулся к нему. Ему казалось, что сейчас он поймет что-то самое важное, ради чего только и живут люди.
Ему казалось, что все это продолжается бесконечно долго, дольше, чем вся его предыдущая жизнь. Он увидел теперь отражение Бога во всем, что окружало его. Он почувствовал, ощутил всем сердцем самую важную истину — Бог есть любовь.
Теперь он был в свете, и в нем был свет.
Когда Боря очнулся, он сидел за рулем своей шестерки посреди пустынной проселочной дороги. Вокруг уже темнело. Он чувствовал себя усталым и опустошенным, но в то же время было и облегчение. Его мучительная любовь, наваждение, похожее на душевную болезнь, теперь исчезло куда-то. Почему-то он вспомнил о Марине.
Он знал теперь, куда ему ехать и как дальше жить.
Грандмастер был очень недоволен. Вот уже больше часа он напряженно вглядывался в блестящий черный камень с ярко-алой щелью, похожей на глаз посередине, и не мог разглядеть там ни-че-го. Такое случалось с ним крайне редко. Человек, которого он не мог бы увидеть таким образом, должен быть либо чист душой и почти что свят, либо…
Либо окончательно безумен.
Вадим гнал машину вперед. Хорошо, что уже стемнело, да и погода мерзкая . Даже гаишников на трассе не видно. Его сто раз могли остановить, тело Марины на заднем сиденье прикрыто кое-как, да и она сама могла бы придти в себя…
Но нет, обошлось. Ему всегда везло. Сколько раз он сам говорил, что ему черт люльку качал? Говорил вроде бы шутя, но с тайной жадной надеждой — а вдруг?
Вот и Курлык. Обыкновенный дачный поселок. В промозглых осенних сумерках дощатые домишки на шести сотках, почему-то гордо называемые дачами казались особенно убогими. Непохоже, что здесь кто-то живет постоянно. Неужели он приехал зря?
А это что такое? Безобразный грунтовый проселок вдруг перешел в аккуратную асфальтовую дорожку. Очень скоро Вадим увидел высокий бетонный забор, мощные железные ворота, а за ним — большой коттедж из красного кирпича с кокетливыми башенками. По всему было видно, что люди здесь живут серьезные. Только вот как попасть внутрь?
Ярость и отчаяние придавали ему сил. Сейчас он готов был головой пробить стены, лишь бы войти туда. Но этого не потребовалось.
Тяжелые ворота неожиданно легко распахнулись перед ним, будто его здесь ждали. Вадим въехал в аккуратный ухоженный дворик. Он вышел из машины, чтобы осмотреться. Вокруг никого не было. Вадиму почему-то очень не понравилось здесь. Решимость оставила его. Только что он готов был прорываться любой ценой, но сейчас начал прислушиваться к доводам разумной осторожности.
Ну, хорошо, я нашел то, что искал, — думал он, — остается маленький вопросик — что делать дальше? Ломиться в дверь, размахивая пистолетом? Рэмбо из себя изображать? Глупо. Вежливо постучаться и сказать: -Извините, пожалуйста, это не вы меня, случайно, заколдовали? - Еще глупее. Развернуться и уехать ни с чем? А стоило ли тогда вообще огород городить? И что тогда делать с этой кикиморой? Кстати, надо посмотреть, как она там, жива ли еще.
Вадим приоткрыл заднюю дверцу и заглянул внутрь. Марина все еще была без сознания. Выглядела она ужасно. Левый глаз заплыл, на щеке расплылся огромный багрово-синий кровоподтек. Темно-русые волосы слиплись от крови. Голова безвольно моталась на тонкой шее. Она еще дышала, но ее дыхание было поверхностным, слабым, почти незаметным. Губы уже начали синеть.
Да, похоже, что долго она не протянет, — уныло размышлял Вадим. Что же мне теперь с ней делать?
В этот момент он услышал, как хлопнула дверь. Вадим обернулся, и увидел на крыльце человека, встречи с которым ждал так долго. Вадим сразу понял, что это именно он, иначе и быть не могло. Незнакомец смотрел на него спокойно и чуть насмешливо. Это разозлило Вадима еще больше. Он быстро достал пистолет, приставил его к виску девушки, там, где еле заметно билась тоненькая голубая жилка, вытащил ее из машины и закричал:
— Чертов колдун! Сними с меня свое заклятие, или как оно у вас там называется! Сними, или я
