нас находится защищённый командный пункт командующего военным округом.
Управляющий взволновано ходил перед изображением карты. Он ослабил галстук и расстегнул воротничок сорочки, известие о скорой помощи извне вселяло надежду. Наверняка слухи об этом известии уже разнеслись по всему Бункеру.
— Вероятно, обстановка на поверхности нормализовалась, и была организована операция спасения. И теперь спасатели пытаются добраться до запасных выходов. Необходимо активировать запасной пассажирский выход номер два и выйти им навстречу. Спасатели подвергаются большой опасности, пытаясь оказать нам помощь, ведь Медвежья была в эпицентре ядерного взрыва, там сейчас сущий ад, люди рискуют ради нашего спасения и не знают, что второй вход разрушен. Мы должны организовать встречную экспедицию!
Директор по медицине явно не разделял оптимизма Управляющего. Седой профессор выбрался из огромного кресла и подошёл к компьютеру:
— С точки зрения сложившейся ситуации вопрос, кому больше нужна помощь, очень спорный. — Главный медик ввел команду, и на изображение карты наложилась схема ядерных ударов. — Обратите внимание, господа. Новосибирск подвергся массированной атаке, семь ударов по левобережной стороне города, девять по правобережной. Сверхмощные удары, любого из которых достаточно, чтобы полностью разрушить населённый пункт такого размера. Метрополитен в городе относительно неглубок, убежищ, подобных Бункеру, город не имеет. Военным досталось практически вдвое больше: если координаты верны, то только прямых попаданий они получили не менее двух. Уровня их защиты мы не знаем, но и так ясно, что ничего современнее «Подземстроя» в стране нет. Компьютерная модель событий показывает, что все крупные и средние региональные, краевые и областные центры подверглись атакам, особенно сильна была третья волна. Можно с высокой долей вероятности предположить, что потери и разрушения огромны, и организовать серьёзную спасательную операцию, позволяющую извлечь нас с глубины в три тысячи метров, никто сейчас возможности не имеет. Мы же перенесли единственное прямое попадание без последствий.
— И что же, Иван Николаевич, вы предлагаете? Не подавать признаков жизни до скончания веков? — Видно было, что Управляющий опешил от услышанного настолько, что забыл о приличиях и позволил себе перебить старого профессора.
— Я лишь хочу сказать, — главный медик поморщился, — что в радиусе десяти километров от Бункера произошло шесть термоядерных взрывов, в том числе четыре — сверхвысокой мощности, не менее двухсот мегатонн каждый, один из которых пришёлся точно по сопке. Мы сейчас в полной изоляции, наша внутренняя среда стерильна. Внешняя же среда над нами предельно агрессивна. Даже краткосрочное нахождение на поверхности чревато гибелью. Мы не можем допустить длительного открытия входов, это неизбежно приведёт к заражению Бункера, поэтому спешить принять здесь спасателей преждевременно. Я предлагаю организовать выход на поверхность небольшой группе встречающих, наши средства защиты и антирадиационные препараты позволят людям поднять сопротивляемость радиации на срок около восьми часов. Мы поднимем группу, и через шесть часов заберём её назад. За это время она установит контакт со спасателями, а заодно соберёт данные для анализа состояния внешней среды. Пока у нас нет никакой информации об уровне опасности на поверхности, разгерметизация Бункера может стать фатальной. С последствиями же нескольких кратковременных выходов на поверхность мы справимся.
Медик закончил и снова уселся в кресло. Маленький старичок тут же утонул в его бескрайних просторах.
— Разумно. Заодно группа установит антенны связи и некоторые приборы, — поддержал предложение директор по науке. — Мы сможем восстановить связь с внешним миром.
— Что ж, очень хорошо. Я полностью согласен с вами, господа, — подытожил Управляющий. — Давайте обсудим состав и сроки экспедиции.
Тринадцатый нанёс быструю серию ударов в разные уровни и мгновенно сместился, зайдя мешку «за спину». Акцентированный удар завершил комбинацию. Боксёрский мешок был маленьким, лёгким и мягким и не лучшим образом подходил для отработки столь мощных приёмов. Но в небольшом спортивном зале карантинного покоя он был единственным представителем боевых тренажёров, и Тринадцатый свыкся с ним, словно со старым другом, за эти долгие томительные недели лечения. Таймер спортзала недовольно звякнул, сообщая об истечении максимально возможных трёх часов тренировки, и уставился на бойца нолями дисплея, словно глазами, укоризненно требующими от надоедливого посетителя очистить помещение. Тринадцатый с досадой вздохнул и погладил мешок рукой по избитому боку.
— До завтра, дружище. Не скучай тут.
Возвращаться в пустую палату не хотелось, но выбора не было. Повесив полотенце на плечо, боец прошёл к душевым.
В палате его уже ждал Сорок восьмой. Он был возбуждён больше обычного и возвестил главную новость, едва Тринадцатый шагнул за порог:
— К нам с поверхности идут спасатели! Скоро наше затворничество закончится, весь Бункер стоит на ушах. Совет отправляет экспедицию им навстречу, установить контакт и наладить связь. В группе десять человек, пятеро наших и четверо из Научного, потащат на поверхность антенну коммуникатора. Старшим экспедиции идёт зам начальника службы охраны, так что через десять часов будем знать новости с поверхности из первых рук.
Он довольно улыбнулся. Тринадцатый развёл руками:
— Будете перебираться наверх, меня не забудьте, а то так и проваляюсь тут до старости. Я скоро начну сам с собой беседы вести. Сколько меня ещё будут мурыжить наши доблестные эскулапы, о Всезнающий?
— Вроде три дня осталось, так что держи крышу двумя руками, чтоб не съехала, — Сорок восьмой заржал и хлопнул Тринадцатого по плечу. — Пора мне. — После чего, как всегда, буквально вылетел в дверь.
Боец проводил взглядом товарища и лёг на кровать. Потолок над головой за эти недели был изучен вплоть до квадратного миллиметра, впрочем, как и стены, и пол, и нехитрая обстановка палаты. Даже библиотека уже не спасала, организм стал упорно сопротивляться сначала сидячему, а потом и лежачему положению при многочасовом чтении. Хотя читать электронные книги лёжа было занятием не самым удобным. Тринадцатый скучал по настоящим книгам. С обложками, страницами и стежками переплётов. Было в них что-то тёплое и живое, чего не найдёшь ни в одном электронном шрифте в мире, словно крохотная частичка души её создателей, вложенная в труд, обрела самостоятельность и живёт теперь своей жизнью. Неважно, что ты держишь в руках, небольшой томик или огромный фолиант, книга подчас подобна молчаливому собеседнику, способному рассказать многое, будто маленький верный друг, в компании с которым ты уже не чувствуешь себя одиноким. Никакой файл не способен заменить такое. Но настоящих книг в медицинском уровне не было. Во всём Бункере, судя по справочным данным, настоящая, неэлектронная, библиотека имелась только в уровне управления, и Тринадцатый твёрдо решил добраться до неё при первой же возможности. А пока же оставалось только терпеливо ждать выписки. После месяца ожидания, три дня выглядели сущей безделицей. Вот только как же бесконечно долго тянутся минуты этой самой безделицы...
Тринадцатый подошёл к мониторам системы оповещения и вывел на экран последние новости. Сообщалось о спасателях на поверхности и экспедиции, готовящейся выйти им навстречу. В данный момент инженеры проводили проверку шахты лифта, входных шлюзов, систем защиты от внешней среды, научники готовили экипировку и снаряжение, медики подбирали свои чудо-препараты и готовились как можно быстрее ликвидировать астерильность, неизбежно возникнущую после открытия шлюзов. Всё остальное население Бункера деятельно участвовало в обсуждении предстоящей экспедиции. На все семь уровней только он, Тринадцатый, не занимался ничем, кроме напряжённой борьбы со скукой. Старт экспедиции состоится через четыре часа, после чего шлюзы закроют. У группы будет шесть часов на выполнение поставленных задач. Потом шлюзы откроют, заберут назад людей, закроют, и начнётся стерилизация внутренней среды. Понятно. Стало быть, реальные новости будут часов через одиннадцать-двенадцать. Чёрт, как же всё-таки долго ещё ждать. И неугомонный Сорок восьмой в это время будет ещё на смене, после чего первым делом отправится к семье, так что сюда он заглянет и вовсе через сутки.
Тринадцатый улыбнулся. Добродушный и бесшабашный Сорок восьмой, которого вне службы все знакомые называли просто Витёк, никак не вязался с образом степенного отца семейства. Кипучая энергия, бурлившая внутри папаши двух рыженьких дочек, вечно требовала выхода. Оставалось загадкой, как старший смены до сих пор ухитрялся не разорваться на множество очень мелких кусочков на работе, где основную часть времени приходилось сохранять неподвижность, серьёзность и крайнее немногословие. Зато после смены он с лихвой наверстывал своё, порой Тринадцатому даже казалось, что этот человек может пробежать марафонскую дистанцию, не переставая о чём-то рассказывать, и при этом даже не собьёт дыхания. По-крайней мере, автобиографию старшего смены Тринадцатый прослушал уже раз десять, а биографии жены и детей — раз двадцать. Когда-то Сорок восьмой отслужил лет двадцать в милиции, после чего по протекции родственника и попал в охрану империи Шрецкого. Милицейское прошлое и охранное настоящее совершенно не укладывались с добротой и открытостью Витька. Наверное, именно таким был сказочный Дядя Стёпа милиционер, разве что ростом повыше. Тринадцатый снова улыбнулся и, вздохнув, полез в каталоги электронной библиотеки.
Сорок восьмой стоял рядом с оператором шлюза и смотрел, как экспедиция проходит последнее шлюзование перед лифтом. Инженерная группа, проведя проверку или прозвонку, или протряску, или чёрт-знает-до-чего-там-ещё додумались хитроумные яйцеголовые, определила, что шахта не понесла серьёзных повреждений, и уже дважды был сделан пробный прогон лифта. И вот теперь десяток фигур в серебряных скафандрах радиационной защиты, катя перед собой небольшую платформу с грузовыми мотосанями, навьюченными оборудованием, втягивался в лифтовую шахту. Этот вход был запасным, его серьёзная эксплуатация никогда всерьёз не планировалась, и серьёзной шлюзовой системы наверху не было, а был всего один шлюз с подпором давления, находящийся между лифтовыми воротами и воротами во внешний мир. Располагались эти самые ворота где-то в небольшом холме в лесу, вроде бы в километре от противоположной главному входу стороны сопки, поэтому шахта была наклонной, а не вертикальной, как на главном. Хорошо хоть тут, изнутри Бункера, лифтовое помещение запирает грамотная Z-образная тройка шлюзов. Старший представил, что сейчас творится на поверхности, и поёжился. Всё- таки те, кто идёт сверху, геройские мужики. Быть в эпицентре жёсткого излучения и, несмотря на это, упорно прорываться в Бункер, чтобы спасти людей — это дорогого стоит. Будет возможность, надо с ними посидеть за бутылочкой, спасибо сказать. Да и опять же, водочка, она, родимая, и радиацию, говорят, из организма выводит.
Экспедиция вошла в лифт, и створы шлюза закрылись. Через мгновение на мониторе отобразился вид лифтовой кабины, передаваемый установленной под потолком камерой. Мотосани занимали почти весь центр лифта, и людям приходилось тесниться вдоль стен. Лицевые щитки скафандров имели с внутренней стороны автозатемнение типа «Хамелеон», с внешней — светоотражающее покрытие, в связи с чем отличить, кто есть кто, было совершенно невозможно, и группа напоминала Сорок восьмому десяток серебряных близнецов-инопланетян из какой-нибудь сказки, которые он частенько, выдумывая на ходу, рассказывал дочкам. Иногда Витёк, сменившись с хлопотного дежурства, забывал, чего именно насочинял накануне, и в ответ на ультимативные требования продолжения истории срочно приходилось придумывать что-то новое. При мысли о двух маленьких несносных рыжих бестиях уголки губ старшего тронула улыбка: теперь материала для сказок хватит на неделю вперёд.
В этот момент лифт достиг поверхности, и экспедиция начала выталкивать из лифта в шлюз платформу с санями, после чего лифтовые двери закрылись
