поддерживать жизнь единственного пассажира, знаменитого гражданина Ноффа.
Светило современной науки, кумир миллионов, один из наиболее мощных двигателей прогресса, главный инженер Нофф практически ценой своей жизни спас от гибели гифтониевую шахту со всем персоналом, и теперь счёт его жизни шёл на часы. Вот уже пятнадцать дней жители Ромба, Луны и Орбиты с волнением следили за состоянием здоровья выдающегося учёного. Сам Президент Дафф лично встретился с астронавтами и попросил добровольцев для выполнения сверхважной и сверхопасной миссии, подобной которой ещё ни разу не осуществлялось в истории астронавтики. Гражданин Нофф срочно нуждался в медицинской помощи Роса. Посадка челнока в условиях пика сезона штормов производилась впервые, это был неслыханный риск, аналитические системы выдавали расчёт-прогноз на успешную посадку один к девятьсот двадцати восьми! Но в случае успеха это был бы грандиозный подвиг астропилотажной группы. Говорят, добровольцев оказалось настолько много, что руководителю полётов пришлось туго в процессе принятия решения.
Двадцать восемь миллионов пар глаз, затаив дыхание, следили за беспрецедентным спуском. За пятнадцать минут снижения челнок был на грани гибели семнадцать раз, но экипаж командира Гурра совершил чудо и обеспечил себе высшие рейтинги и место в истории. Главный инженер Нофф был доставлен на Землю, и сейчас лучший пилот дальней авиации стремительно вёл могучую машину к Росу, спасая жизнь великому учёному. Это было очень почётное и важное задание. При мысли о завтрашнем немыслимом скачке рейтинга Джима распирала гордость. Главное, чтобы эти кроты из Роса не подвели. Он посмотрел на штурмана:
— Как думаешь, Билл, в Росе смогут спасти жизнь гражданина Ноффа?
Вечно молчащий штурман неопределённо пожал плечами в ответ.
— Наши лучшие медики не справились, а ведь мы самая прогрессивная страна в мире, — не унимался Джим.
Он решил, что на этот раз обязательно заставит Билла заговорить. Однако тот лишь хмыкнул что-то невразумительное. Но Нолл был настроен решительно и не отступал:
— Про кротов Роса ходит множество слухов; не понимаю, неужели несколько удачных таблеток смогли вызвать такой ажиотаж. Поговаривают, что они там просто волшебники, играючи лечат любые болячки и живут вдвое дольше нашего. Лично я склонен считать это преувеличением. Не могут какие-то кроты, до сих пор использующие для своего реактора уран, быть в чём-то намного лучше нас. Наша страна сделала всё возможное для спасения Ноффа, но шансов выкарабкаться у него нет. Это будет тяжёлая потеря для всех нас.
И вот тут штурман изрядно удивил своего командира. Выражение лица Билла приняло осмысленный вид, он взглянул на Нолла и чётко произнёс:
— Они справятся.
От неожиданности Джим опешил. Подобная реакция для Билла была столь же бурной, как состояние урагана, бушующего сейчас в атмосфере далеко внизу. Удивлённый Нолл выдохнул:
— Чего?!
— Медики Роса слепят Ноффа заново, и даже лучше, чем было до трагедии, — столь длинной фразы командир не слышал от своего штурмана уже месяцев шесть.
Джим кожей почувствовал, что сейчас представляется редкий шанс вытянуть из молчаливого Билла что-то поистине интересное. Недаром голос темнокожего лётчика был столь уверен и твёрд. Тот, без сомнения, что-то знал.
— Почему ты так уверен в этом, Билл? — Нолл решил, что выцарапает из Рутта всё, даже если для этого ему придётся свернуть напарнику всю кровь и отдать взамен свою собственную.
— Кроты из Роса веками совершенствуются в медицине. Они больше не занимаются ничем, всё существование их Убежища подчинено развитию медицины. Это самый большой бункер в мире, и семьдесят с лишним тысяч человек в нём либо сами являются врачами, либо обеспечивают медикам бесперебойную исследовательскую деятельность.
Нолл ошалело смотрел на штурмана. Столько слов подряд за прошедшие восемь лет Билл не произносил при нём ни разу. Рутт посмотрел на отвисшую челюсть своего командира, иронично улыбнулся и окончательно добил Джима:
— Двадцать один год назад отец взял меня с собой на работу. Мне было тогда одиннадцать. Он был докером на грузовых складах, обеспечивающих обработку тяжёлых турболётов. В тот день разгружали поставку кислот из Брэйзл. Консоль управления гравикраном внезапно вышла из строя, и ёмкость с серной кислотой врезалась в стену склада, пробила её и разлилась по бытовому помещению, где в тот момент находилось три человека и я. Все получили химический ожог более девяноста процентов поверхности тела и тяжёлое отравление. Я оказался в коме, точно как сейчас гражданин Нофф. Нас срочно доставили в Рос, всех четверых. Спустя месяц мы уже были дома, целые и невредимые. Более того, волшебники из Роса вылечили врождённые близорукость и глухонемоту, благодаря чему я смог стать лётчиком. Ты веришь в чудеса, Джим? — Билл, не отвлекаясь от рассказа и не глядя на монитор, виртуозно вводил в навигационный компьютер какие-то поправки. — Если таковые существуют, то одно из них, несомненно, находится глубоко под посадочной площадкой, на которой мы с тобой приземлялись такое множество раз. Я помню этот маршрут с тех самых пор и могу выдать максимально рациональные навигационные данные даже во сне.
Штурман закончил повествование так же неожиданно, как и начал. Спустя секунду он уже принял своё обычное состояние ледяной статуи, невозмутимо разглядывая бегущие на дисплее вычислителя столбцы цифр.
Больше ни на какие расспросы Билл не отвечал.
Инспекция была в самом разгаре, и персонал группы нормирования давно уже сбился с ног, предоставляя инспекторам все необходимые детали для внеплановой проверки баз данных. Руководитель группы, отработав подряд три смены, буквально уполз на отдых, чувствуя себя, словно выжатый лимон. Однако, отдохнув лишь смену и тут же вернувшись в свой кабинет, он всё так же увидел там третьего помощника управляющего директора, который, собственно, и возглавлял инспекционную комиссию. К началу третьих суток беспрерывной работы Арториус был по-прежнему бодр и неутомим. Глава нормирования в который раз удивился потрясающей работоспособности этого человека. Судя по всему, тот просто не знал, что существует такое понятие, как усталость. Каким образом третьему помощнику удавалось оказываться везде и сразу, когда он принимал пищу и как держал в памяти подробную структуру системы нормирования, состоящую из двадцати с лишним тысяч различных норм и поправочных коэффициентов, для всех было загадкой.
Едва руководитель группы нормирования оказался на пороге кабинета, Арториус встретил его вопросом:
— Как вы можете объяснить тот факт, что информация по учёту фактической задействованности в сменах сотрудников аналитической группы, в отличие от всех остальных подразделений Корпорации, заносится в нормировочные базы данных более чем через смену? Или вы забыли основной пункт устава Корпорации: каждая секунда времени сотрудника Корпорации, отданная им во благо Корпорации, должна быть строго учтена и справедливо оплачена не позднее шести часов после окончания рабочей смены?
Глава нормирования сжался под взглядом третьего помощника, словно на него опрокинули ведро ледяной воды, и сбивчиво залепетал:
— Господин Арториус, здесь нет халатности, это вынужденная необходимость. Сотрудники аналитической группы — это величайшие умы нашей науки, они часто после окончания своих смен остаются на рабочих местах и продолжают исследования в течение ещё нескольких часов, а в некоторых случаях даже нескольких смен. Мы скрупулезно учитываем всё отработанное ими время, данные тщательно обрабатываются и заносятся в реестры сразу же, как только учёные покидают рабочие подуровни, — перепуганный управленец задохнулся, выдав всю фразу на одном дыхании.
— Понимаю, — Третий помощник управляющего директора просматривал бесконечные столбцы цифр учётных реестров, бегущих сразу на нескольких дисплеях. Наконец, видимо, удовлетворённый полученным объяснением, он оторвал взгляд от потока цифр и снова перевёл его на руководителя группы нормирования, отчего последний снова сжался в комок.
— Подготовьте мне полный отчёт за прошедший год по всем фактам вынужденных нарушений группой нормирования хронологии обработки отработанного сотрудниками Корпорации рабочего времени. Отчёт должен в каждом имевшем место подобном случае детально раскрывать причины, послужившие основанием для более позднего оформления учётных реестров. За исключением данных фактов у комиссии нет других претензий к качеству работы группы нормирования, — Арториус замолчал, не сводя глаз с собеседника.
Руководитель группы нормирования, словно ошпаренный, метнулся к своему рабочему столу, на ходу активируя компьютер:
— Всё будет предоставлено вам менее чем через час, господин третий помощник. У нас всё учтено с точностью до секунды, вы получите исчерпывающие данные... — управленец ещё некоторое время, запинаясь, бубнил что-то себе под нос, полностью погрузившись во взаимодействие с компьютером. Спустя минуту в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь мягким шорохом пальцев, пляшущих по сенсорам консоли управления.
Арториус мысленно улыбнулся. Его как всегда блестящий план сработал безотказно. Почти полгода чиновник исподволь подготавливал почву для этой проверки, выискивая по всей Сети любые, даже самые абсурдные жалобы на несправедливость учёта и нормирования отработанного времени, собирая основания для доклада управляющему директору. Этот доклад завершался мнением о целесообразности проведения инспекции в ведомстве группы нормирования. Надо сказать, это было задачей не из лёгких. Ведь нормировщики всегда на виду и ошибок не допускают. Ещё бы, каждый работающий служащий Корпорации умеет считать свои кредиты! Поэтому явных нарушений ждать было бесполезно. Но изворотливый ум Арториуса и в этой ситуации нашёл выход. Чиновник буквально по байту просеял всю неофициальную часть Сети Бункера и нашёл то, что искал. Немногочисленные лентяи, занимавшие самые низшие должности в различных структурах Корпорации, иногда выкладывали в сеть жалобы на несправедливую, по их мнению, тарификацию своего, по большей части бесславного, труда. Но они погоды не делали. Зато определённая часть вышедших на пенсию престарелых обитателей бункера, как правило, являвшихся в прошлом мелкими руководителями отдела Управления, частенько выказывали своё недовольство всем подряд, в большинстве случаев совершенно безосновательно. Среди мегабайтов подобных ерундовых претензий встречались и претензии к группе нормирования. Вот на это и была сделана ставка. По прошествии полугода доклад был готов и лёг на стол Управляющего. В том, что возглавить инспекцию будет поручено инициатору этой головной боли, Арториус не сомневался.
И вот теперь цель была достигнута. Менее чем через час в руках у Арториуса будет подробнейший перечень сотрудников Корпорации, часто задерживающихся на рабочем месте после окончания своей смены. В подавляющем большинстве это будут лучшие умы, молодые и перспективные, талантливые учёные, фанатики своего дела, ради которого они не жалеют своего времени. Тот самый список, с фигурантами которого надо будет проводить тонкую и кропотливую работу по привлечению их на свою сторону. Вот они, потенциальные сторонники, вот она, возможность обрести реальную силу. Не какие-то всем известные руководители групп, важные и престарелые, уже давно купающиеся в лучах собственной славы и достигшие всего, а рвущаяся вперёд молодёжь. Недаром основную массу списка составляли сотрудники аналитической группы. Аналитическая группа! От такой возможности у Арториуса на миг захватило дух. Мозг Бункера. Квинтэссенция креатива научной мысли Корпорации. Единственная группа, находящаяся на особом положении,
