6
Наплывавший с Тихого океана туман укутывал сушу густой, плотной, холодной пеленой. Словно призрак древней приливной волны, граница которой лежала далеко за пределами теперешней береговой линии, растекался он по спящему городу.
Гарри летел по шоссе к океану на скорости, значительно превышавшей безопасную в условиях столь ограниченной видимости, рассудив про себя, что риск врезаться в хвост идущей впереди машины был меньшим, чем риск прибыть в дом Тик-така слишком поздно, когда тот уже успеет попностью восстановить свои энергетические запасы.
Ладони Гарри, лежавшие на рулевом колесе, были влажными, словно осевшие на них капельки тумана немедленно превращались в воду. Но внутри фургона не быпо никакого тумана!
2:27
Почти час прошел с того момента, как Тик-так отправился отдыхать. С одной стороны, им многое удалось сделать за этот короткий промежуток времени. С другой стороны, однако, время текло 'не медленной рекой', как поется в попупярной песне, а стремительно низвергалось вниз водопадом скоротечных минут.
За спиной Гарри в неловком молчании тряслись Джанет и Сэмми. Мальчик спал. Пес явно нервничал.
Над сиденьем рядом с ним Конни включила подсветку для чтения дорожной карты. Открыла барабан револьвера, проверила, все ли патроны на месте. Делала она это уже во второй раз.
Гарри догадывался, что у нее на уме: а что, если Тик-так уже проснулся и остановил время после того, как она в первый раз проверяла оружие? Ему ведь ничего не стоит изъять патроны из барабана, и, когда ей представится возможность стрелять, он только зпорадно ухмыльнется, а боек щелкнет в пустоту. Но, как и в предыдущий раз, все патроны, тускло отсвечивая, оказались на своих местах. Сухо щелкнул, вставая на место, барабан. Конни выключила подсветку.
Вид у нее был очень утомленный, с беспокойством отметил про себя Гарри. Изможденное лицо. Покрасневшие от бессонницы, набрякшие веки. А ведь дело придется иметь с самым опасным за всю их совместную работу преступником, и случится это тогда, когда оба они уже на пределе своих возможностей. О самом себе Гарри точно знал, что весьма далек от обычной своей формы. Все чувства притуплены, реакции замедленны.
— Кто пойдет в дом? — спросип Сэмми.
— Гарри и я, — ответила Конни. — Оба мы профессионалы. Так будет разумнее.
— А мы, нам что делать? — спросила Джанет.
— Останетесь в фургоне.
— Мне кажется, я мог бы как-нибудь помочь, — предложил Сэмми.
— Даже думать об этом не смей, — грозно сказала Конни.
— А как вы попадете внутрь?
Ответил Гарри:
— У моей коллеги целый набор отмычек.
Конни похлопала себя по карману куртки, чтобы удостовериться, все ли на месте.
— А что, если он уже проснулся? — спросила Джанет.
Пристально вглядываясь в уличные указатели, Гарри коротко бросил:
— Нет еще.
— А вдруг?
— Не должен, — сказал Гарри, и ответ этот ясно показал им, насколько до предела ограниченными были их шансы на успех.
2:29. Черт побери! То время совсем стоит на месте, то, как лошадь, несется галопом!
Улица, на которой жил Тик-так, называлась Дорога Федры.
Буквы на указателях улиц в Лагуна-Бич были почему-то мелкие и в хорошую-то погоду читались с трудом. А тут еще этот проклятый туман! Гарри то и дело щурил глаза и изо всех сил вытягивал шею.
— А как его можно убить? — забеспокоился Сэмми. — Лично мне кажется, что крысолова вообще никак нельзя убить, кого угодно, но только не его.
— Как бы там ни было, мы не можем рисковать только ранить его, — озабоченно сказала Конни. — Вдруг он способен сам залечивать свои раны.
Дорога Федры. Федра. Ну, где же ты? Ну, давай же, показывайся!
— Если он способен самоизлечиваться, — вступил в разговор Гарри, — следовательно, как и все другие его способности, эта проистекает из того же источника, откуда он черпает и все остальное.
— Из головы, — догадалась Джанет.
Федра, Федра, Федра…
Сбавив ход, потому что был уверен, что они уже где-то на подходе к тому месту, которое ищут, Гарри сказал:
— Верно. Сила воли. Сила разума. Все наши психические способности сконцентрированы в разуме, а вместилище разума, естественно, голова.
— Значит, стрелять надо только в голову и никуда больше, — резюмировала Конни.
Гарри был с ней совершенно согласен.
— Причем с очень близкого расстояния, чтобы уже наверняка.
Лицо Конни приняло решительное выражение.
— Другого выхода у нас нет. Не будет этому ублюдку суда присяжных. Главное — поразить мозг, и сделать это необходимо очень быстро, чтобы лишить его всякой возможности защищаться.
В памяти Гарри всплыл голем, пускающий из своих рук огненные шары в его квартире, и то, как мгновенно вспыхивали ослепительно белыми языками пламени пораженные этими шарами предметы.
— Да. Ты права, — согласился он с Конни, — необходимо сразу же лишить его возможности защищаться. Эй! Да вот же она! Дорога Федры.
Улица, которую им назвала Дженнифер Дракман, находилась всего в двух милях от 'Пэсифик Вью'. На место они прибыли в 2:31, чуть позже одного часа с того момента, как началась и закончилась Пауза.
Это была даже не улица, а подъездная аллея, обслуживающая пять отдельных домов, фасадами выходивших на океан, хотя самого океана сейчас не было видно из-за густого тумана. В связи с тем, что с весны и до осени все побережье буквально кишело автотуристами, жаждавшими припарковать свои машины как можно ближе к берегу, на въезде в аллею был установлен знак, строго предупреждающий: 'ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ! МАШИНЫ НАРУШИТЕЛЕЙ БУДУТ ОТБУКСИРОВЫВАТЬСЯ ЗА ЕГО ПРЕДЕЛЫ!' — однако никаких ворот, блокирующих аллею, не было.
Гарри не стал сразу сворачивать на аллею. Она была слишком короткой, и шум работающего мотора мог нечаянно разбудить мирно почивавших в это глухое время ночи обитателей домов и тем самым при влечь к себе их внимание, что было бы неосмотрительно. Поэтому, проехав мимо въезда, он заглушил мотор прямо на шоссе примерно в ста футах от него.
Все было так хорошо, теперь все они вместе, теперь они заживут одной семьей и обязательно захотят, чтобы рядом с ними был их четвероногий друг, станут его кормить, позволят ему жить вместе с ними, и теперь всегда ему будет тепло, сытно и сухо — и вдруг все пошло прахом!
Дух смерти. Витает над ними. Так и прет от женщины у которой нет мальчика. От не-такого- вонючего-мужчины. От них обоих, сидящих впереди.
Он чувствует этот дух, хотя запаха на самом деле никакого нет. И тем не менее дух смерти витает над ними, он видит его в выражении их лиц, хотя внешне они никак не изменились. Он суров и молчалив, этот дух, но пес слышит его в звуке их голосов. Если бы он лизнул их руки, их лица, он не ощутил бы никакого вкуса, но все равно он знал, что дух там, затаился и ждет своего часа. Если бы они стали ласкать его и чесать ему заухом, он ощутил бы этот дух в их прикосновении, этот страшный, непонятный дух смерти. Пес
