Соединенные Штаты были страной немилитаристической до недавнего времени. Резкий перелом наступил с империалистической войны. Соединенные Штаты вмешались в конце этой войны, они достигли того, что им было нужно в этой войне, т.-е. они разгромили Германию вконец, чего не хотела Англия, главная помеха на пути мирового господства Соединенных Штатов. Англии нужна была ослабленная, но не разгромленная Германия — против Франции, а Соединенным Штатам нужна была могущественная Франция — против Англии. Соединенные Штаты добились своей цели полностью, и сейчас, несмотря на то, что цель последней империалистической войны для Соединенных Штатов разрешена — на самом деле именно потому, — мы видим, что на территории и на водах Северной Америки милитаризм справляет свои наиболее бешеные оргии. Недавно в «Известиях» была интереснейшая корреспонденция из Нью-Йорка, которую я рекомендовал бы вниманию всех, посвященная так называемому 'дню защиты', проведенному недавно в Соединенных Штатах. Корреспонденция не военно-технического, а публицистического характера, но она приоткрывает перед нами и политические и военные перспективы. Морской статс-секретарь (министр), звать его, кажется, Вильбур, сейчас, в эпоху, когда мир едва-едва прошел через так называемую «последнюю» из войн, — Вильбур на национальном празднике американского милитаризма выразился в том смысле, что в разных местах мира вздымаются де против нас страсти, а ничто так не охлаждает страсти, как холодный кусок стали. Когда читаешь эту речь вчерашнего мирного филистера, — думаю, что этот самый Вильбур до империалистической войны торговал либо молочными консервами, либо чикагскими сосисками, — то поражаешься, в какой мере старательно почтенный статс- секретарь копирует давно знакомые речи блаженной памяти Вильгельма Гогенцоллерна. Да и весь этот национально-военный парад до последней степени напоминает приемы, повадки, манеры германского милитаризма в последнее десятилетие, предшествовавшее войне. Не так давно мне пришлось заметить, что психология американского буржуа, пожалуй, еще весьма отстает от его могущества, но психология, прибавлял я, выравнивается, в конце концов, по факторам объективным; должен сказать, что я не думал тогда, что процесс милитаризации зашел так далеко, и что в Америке общественное мнение, которое до недавнего времени водили на удочке пацифизма, квакерства, филантропии, 14-ти пунктов Вильсона и т. п., и т. п., что это американское общественное мнение в недели, предшествующие выборам президента, не только позволит, но и одобрит такого рода милитаристическую инсценировку и такого рода гогенцоллернскую речь морского министра. И не в 17–18 году, когда Америка с оружием в руках «спасала» Европу, а теперь, в 1924 году, когда плательщику налогов приходится расплачиваться за недавно разбитую посуду, — этому я, признаться, не поверил бы еще несколько недель тому назад. Это означает, что богатства американской буржуазии, эти 250 миллионов сил механической тяги, эти 9 миллиардов золотых рублей, накопленных в подвалах банка, превращаются на наших глазах в бешеные пары американского милитаризма. Американский капитал задыхается от полнокровия. В рамках внутреннего рынка он достиг известного предела. Тут может быть только еще частичное развитие, а он развивался до сих пор неистовой спиралью со все возрастающим радиусом, и для того, чтобы эта спираль не сломалась с размаху, ударившись в рамки мирового рынка, американскому капиталу нужно растолкать всех остальных, нужно расширить мировой рынок, а расширить его одними экономическими средствами нельзя, ибо он захвачен и распределен, — тут уж нужно остальных отодвинуть, отбросить силой. Вот отсюда это поистине неистовое развитие милитаризма, как материального аппарата и как милитаристской наступательной чисто- гогенцоллернской психологии. Что сталось за это время с американским флотом? Вы знаете, он выравнялся в общем с флотом британским. В военной авиации Соединенные Штаты занимают первое место, в области химии точно так же. Кстати, во время этого самого 'дня защиты' происходил съезд американских химиков и произвел две милитаристские демонстрации: сперва 69 секций Всеамериканского Общества Химиков заявили, что каждая из них по своей специальности работает над делом обороны, а затем председатель съезда от имени 15.000 членов Общества заверил Химическое Управление Военного Министерства в том, что все силы Общества предоставлены в распоряжение дела национальной «обороны». А что означает понятие «обороны» для Америки, для этого гигантского материка, для Соединенных Штатов, которые не имеют возле себя соседей, которые могли бы им угрожать, это совершенно ясно.
Мы входим в эпоху наступательного развертывания американского милитаризма. Чтобы лучше понять его развитие в ближайший период, надо припомнить, как бешено рос германский милитаризм на основе быстрого расцвета германского капитализма. Немецкому капитализму, который пришел позже других, нужно было локтями или бронированными кулаками раздвинуть себе место под солнцем. Та же самая обстановка создается и для американского капитала, только в несравненно более грандиозных пропорциях. А в то же время, благодаря условиям своего географического положения и исторического развития, американский капитализм пользовался до вчерашнего дня и еще пользуется с большей для себя выгодой, сегодня — маской пацифизма. Еще и сегодня агрессивное и наступательное вмешательство американского финансового капитала в дела Европы порождает и питает пацифистские иллюзии в самой Европе. Между тем, по существу американский капитализм и его милитаризм являются сейчас основными нарушителями мирового капиталистического равновесия, т.-е. той анархии, которая называется этим именем. Американский империализм поднимается сейчас над всем миром, как самая наступательная, необузданная и разрушительная сила кровавых переворотов и потрясений. И нам, военным работникам, не упуская из виду непосредственные и ближайшие опасности, надо и этот мировой фактор учитывать при оценке общих военных перспектив мирового масштаба, ибо свою «умиротворительную» работу, т.-е. работу по ограблению и закабалению всего человечества, американский капитал не сможет выполнить одними лишь «сухими» средствами; наталкиваясь на сопротивления, он будет натравливать одно европейское или азиатское государство на другое, финансируя войны как коммерческие предприятия. А мы — не последнее из препятствий на миродержавных путях Соединенных Штатов. Вот почему, заглядывая вперед, нам нужно держать ухо востро!
* * * Есть в нынешней эпохе, как и всегда, процессы основные и есть процессы второстепенные, подчиненные, надстроечные, временные, или вовсе поверхностные. Мы наблюдаем сейчас и в Европе и в Америке смену правительств. Кто придет к власти в Америке? По всей вероятности, Кулиджа выберут президентом. Но если бы пришел демократ Девис, или если бы пришел даже Лафолет, американский милитаризм продолжал бы идти в гору, агрессивность его продолжала бы возрастать. Кстати, Лафолет считался нашим с вами ближайшим другом, ибо в течение последних лет он вел агитацию за признание Советского Союза, но во время президентских выборов он как воды в рот набрал — и не случайно: Соединенные Штаты, это сейчас единственная страна с наступательными мировыми задачами; с планами, охватывающими весь Земной Шар, — за невозможностью пока-что пробраться на другие планеты. И поскольку их мысли направляются на все мировые пути и, прежде всего, в сторону Китая, как потенциального могущественного рынка с населением в четыреста миллионов душ, они без удовольствия констатируют, что на Китайско-Восточной железной дороге они встретят советских распорядителей и советских рабочих, что в Пекине, в Кантоне и в Шанхае не только над посольством, но уже и над консульствами вздымается советское знамя. Для них не секрет то колоссальное обаяние, которое в среде китайцев имеет знамя Советского Союза. Мировой большевизм есть единственный, настоящий, серьезный и непримиримый враг всякого империализма, а, следовательно, и агрессивнейшего американского империализма. Вот откуда отнюдь не случайная ненависть лидеров американского капитала, вроде Юза, против нас.
Итак, говорю я, есть процессы двоякого порядка: основные и второстепенные; с точки зрения политики мы не можем не учитывать и временных процессов. Появился Макдональд, — не случайно тоже появился! Мы пытались заключить с ним договор, не довели до конца — осложнения в карьере Макдональда помешали. Вернется Керзон, мы и с Керзоном будем вести переговоры. Все это процессы второго, третьего и пр. порядка, а основное — рост противоречий, бешеный рост милитаризма, безвыходность производительных сил, подготовка мировой бойни. Политика обязана считаться и с второстепенными и с третьестепенными явлениями, — иначе это не политика, но направлять основную линию нужно по основным процессам. Для нас вытекает из этого тот вывод, что Красная армия и Красный флот остаются по-прежнему фактором жизни и смерти для революции и Советского Союза. Никакому «ликвидаторству» в области вооруженных сил Советского Союза не может быть и не будет места. Было бы, разумеется, величайшим легкомыслием, если бы мы сказали себе, что можно полегоньку сводить наши вооруженные силы на нет — в связи, с одной стороны, с тем, что к нам как будто бы привыкли, вот уже существуем 7 лет, мозолим глаза
