уминая упругий материал. Уже собираясь запрыгнуть на крышку чемодана, она вспомнила о бальном платье и костюме для верховой езды Она посмотрела на чемодан, в который набивала одежду, затем на единственный оставшийся, который еще не открывала. Первый был определенно вместительней.
— Пусть не будет балов, — пробормотала Джессика, — но платье должно войти в этот чемодан.
Бальное платье было гладкое на ощупь и легкое, словно лунный свет, однако материала на него ушло много. Как она ни сворачивала, как ни сминала ткань, оно не желало влезать в чемодан.
Усталая Джессика выпрямилась. Ее привлек голос уличного старьевщика, зазывающего людей, и она подошла к окну Выглянув, она увидела на улице знакомую высокую фигуру, приближающуюся к гостинице.
Джессика бросилась к чемодану, смахнула бальное платье внутрь, захлопнула крышку и всем телом навалилась на нее. Вначале крышка подпрыгнула, но затем кое-как заглотнула все то, что под нее затолкали. Джессика защелкнула замок.
— Остался последний.
Когда Джессика выпрямилась и повернулась к нему, она почувствовала, как кто-то резко дернул ее за косу. Она посмотрела через плечо. Нижняя треть ее косы исчезла в запертом чемодане. Она схватилась руками за косу и потянула. Никакого результата. Она потянула сильнее. Тот же эффект. Она дергала снова и снова, но продолжала оставаться на привязи.
— Боже мой! Придется отпирать проклятый чемодан и начинать все сначала…
Вдруг Джессика обнаружила, что не может дотянуться до кольца с ключами, которое лежало на столике возле кровати. Не хватило у нее сил и подтянуть чемодан поближе. Наилучший эффект принесло подталкивание. Тяжело дыша, она толкала чемодан то плечом, то руками, дюйм за дюймом приближая его к столику. Но один угол, обитый латунью, зацепился за неровность в полу, и, как она ни старалась, чемодан не двигался с места.
Мысль о том, что сейчас войдет Вулф и увидит, что она поймана в капкан собственным чемоданом, придала Джессике невероятную силу. Она в очередной раз нажала на верхнюю кромку чемодана, пытаясь освободить косу.
Тяжелый чемодан опрокинулся один раз, затем второй, увлекая за собой Джессику. Она в испуге вскрикнула, летя вверх ногами и приземляясь на пол. Голубая ткань платья и кружевного белья накрыла ее сверху.
Через мгновение дверь в номер распахнулась. Вулф остановился в дверях, грозный, как длинный нож, который он держал в руке. Стальное лезвие контрастировало с хорошо сшитым темным шерстяным костюмом и белоснежной рубашкой.
— Джесси? Ты где?!
Она скорчила гримасу, но выхода не было.
— Я здесь.
Вулф вошел в номер. Он взглянул в ту сторону, откуда раздался голос, увидел перевернутый чемодан и клубок из голубой материи, кремового белья и изящных туфелек. Тремя большими прыжками он оказался возле нее.
— Ты цела?
— Цела и невредима.
— А что ты делаешь на полу?
— Пакую.
Черные брови Вулфа поднялись.
— Наверное, это легче делать, когда крышка чемодана сверху.
— Сил моих больше нет…
Глаза Вулфа проследили за длинной косой Джессики до того места, где она исчезала в чемодане. Он хотел было что-то сказать, но вместо этого разразился смехом.
Обыкновенно звук его смеха заставлял Джессику улыбаться, но только не в этот раз. Красные пятна гнева горели на ее щеках.
— Лорд, если ты будешь только смотреть, как черепаха в сетке…
Смех вновь лишил Вулфа голоса.
Джессика лежала на полу и с тоской думала об оружии внутри. К сожалению, оно было вне досягаемости, как и ключ от замка…
Фыркая, Вулф зачехлил свой нож и подошел к Джессике Он взял ее косу и потянул сначала тихонько, затем посильнее. Это не помогло. Джессика была в надежном капкане.
— Ключ, — сказала она, чеканя слова, — на столике возле кровати.
— Побудь здесь, эльф. Я сейчас вернусь.
Мысль о том, что Джессика вряд ли куда уйдет на своем коротком поводке, вызвала у него новый приступ смеха. Для Джессики время словно остановилось. Ей было нестерпимо наблюдать, с какой медлительностью он пробует различные ключи, пытаясь найти нужный. То и дело он начинал вновь смеяться, что еще больше замедляло его работу и отодвигало миг ее освобождения.
Когда изнемогший от смеха Вулф в третий раз наклонился к злополучному чемодану, Джессика выхватила ключи из его рук. Щелкнул замок. Однако это еще не принесло ей свободы. Она не могла поднять крышку, пока чемодан стоял вверх дном. Не могла она и придать ему правильное положение. Зато она могла толкнуть хохочущего мужа.
Что она и сделала.
Продолжая смеяться, Вулф с кошачьей легкостью вскочил на ноги. Он перевернул чемодан, открыл крышку и освободил попавшую в ловушку косу.
— Получи, — пробормотал он, передавая Джессике конец косы.
Она схватила ее трясущимися пальцами, сожалея о том, что это было не горло Вулфа. Ее взгляд красноречиво говорил, о чем она сейчас думала.
— Я к твоим услугам, — сказал он серьезно.
Более не доверяя себе, Джессика повернулась и захлопнула крышку чемодана, снова заперла его и подошла к последнему. Открыв его, она увидела, что он полностью забит бигудями, одежными щетками, утюгами, оберточной бумагой, постельным бельем, туалетными принадлежностями.
— Нет! — выдохнула потрясенная Джессика.
— Есть проблемы? — спросил Вулф, удерживаясь от смеха.
— Я потеряла чемодан.
Он сосчитал чемоданы. Шесть.
— Они все на месте.
— Этого не может быть!
— Почему?
— Я еще не упаковала экипировку для езды на лошади, а все чемоданы уже полны.
Вулф покачал головой.
— Я этому почему-то не удивляюсь. Подай-ка мне оберточную бумагу.
— Зачем?
— Помогу тебе паковать.
— Какое отношение имеет оберточная бумага к упаковке?
Вулф искоса посмотрел на Джессику.
— Оберточная бумага предохраняет вещи от образования складок.
— Складок?
— Ну да, складок, которые ты затем удаляешь с помощью утюга.
— Это ты так делаешь?
— Нет. Так делаешь ты. Гладить — обязанность женщин. Как и стирка, сушка и хранение вещей.
— А что делает муж, пока жена работает?
— Опять пачкает вещи.
— Право же, обязанность, достойная обложения налогом, — саркастически заметила Джессика.
Вулф погасил улыбку.
— В любое время, когда ты захочешь вновь стать леди Джессикой Чартерис, чтобы отдавать
