— Я думала, что ты любишь поэзию.
— Я действительно люблю. Так получилось, что у меня хорошая память. — Вулф мягко коснулся томиков кончиками пальцев. — Я могу, если пожелаю, опуститься в глубины, которые не в состоянии измерить человек. Я могу наблюдать за тигром в ночном лесу. И моя лошадь останется при этом в безопасности.
Джессика почти застенчиво улыбнулась Вулфу.
— Если ты будешь читать мне мои любимые стихи у костра, я оставлю эти книги здесь.
Он бросил на нее быстрый косой взгляд и увидел в ее зеленых глазах воспоминание о других кострах, о тех счастливых временах, когда они вместе смеялись и читали друг другу стихи, захваченные ритмами и образами давно ушедших людей, а индейские проводники и охотники толпились и гомонили вокруг.
— Если тебе нужна поэзия, лучше возьми книги, — сказал Вулф, отворачиваясь. — Время, когда я декламировал стихи, безвозвратно ушло.
Улыбка на лице Джессики погасла. Она вернулась к прерванной работе. Когда она заколебалась, решая, какое предпочесть снаряжение для верховой езды, Вулф взял более тяжелое и положил в чемодан.
— Тебе понадобится теплое белье, — подсказал он. — В горах будет холодно.
— Я пыталась найти охотничий костюм, который оставила несколько лет назад, но его нет.
— Я отдал его Виллоу прошлым летом.
Выражение лица у Джессики стало кислым.
— Очень щедро с твоей стороны.
— Я отдал ей также мальчишеское седло, которым ты пользовалась. Скакать по горам в мужской куртке — хорошо для женщины Запада или для своенравного шотландского ребенка… Вы леди Джессика Чартерис, дочь графа. Вы будете ездить в дамском седле, как приличествует вашему высокому статусу.
— Я Джессика Лоунтри.
— В таком случае ты будешь ездить так, как сочтет нужным твой муж.
— В дамском седле? По этим горам без конца и края, о которых я столько от тебя слышала? — удивилась она, показывая рукой на запад, где Скалистые горы подпирали небо.
— Именно.
— Это неразумно.
— Как и наш с тобой брак.
— Вулф, — сказала она мягко.
— Скажи только слово. В нем всего два слога. Произнеси его.
Он хотел услышать от нее слово «развод».
После короткой паузы она четко проговорила:
— Седло.
— Что?
— Седло… Как раз два слога, не правда ли?
Вулф быстро отвернулся, чтобы Джессика не успела заметить смешинки в его глазах. Он рассортировал стопки тонкого белья, стараясь не смотреть на панталоны и лифчики из тончайшей материи и не вспоминать о том, как выглядела Джессика в разорванном пеньюаре и с кровавыми подтеками на груди.
«Странно, что я не слышал ее криков в тот вечер, — саркастически подумал Вулф. — Но тогда в нее впились зубы не чьи-нибудь, а лорда, будь проклят этот пьяный козел… А теперь рука какого-то полукровки посмела коснуться ее аристократического тела. Вот она и разница…»
Вулф с проклятьем швырнул белье в чемодан. Затем последовал второй гарнитур для езды. Джессика добавила шерстяные носки. Чемодан был полон.
— Ты лучше выбрось кое-что из другого чемодана, — посоветовал Вулф, застегивая ремни. — У тебя всего лишь две смены одежды.
— Отлично. Не придется много стирать.
Вулф незаметно для Джессики хмыкнул. Когда он оторвал взгляд от чемодана, на его лице не было и следа улыбки. Коварный эльф умел ловко находить бреши в его обороне.
— Я вполне серьезно говорю об одежде, — сказал он, показывая на горы платьев из тонкой шерсти и шелка и атласные туфли, стоящие у кровати. — Может быть, тебе лучше взять это вместо удочки и книг?
— Мои шелковые платья не знают ни одного стихотворения, и я сомневаюсь, что смогу поймать хотя бы одну знаменитую радужную форель, бросая в нее туфлей.
Вначале Вулф решил, что Джессика снова поддразнивает его. Однако затем он понял, что она имела в виду. Она предпочитает поэзию и рыболовные снасти элегантной и роскошной одежде. Это был выбор, который могла сделать совсем юная Джесси, а не то аристократическое создание, которое блистало великолепной прической и пьянило тонкими ароматами на балу в день своего двадцатилетия.
— Переоденься в платье для езды, пока я буду заниматься остальными приготовлениями, — сказал Вулф.
Он отвернулся, подумал, затем вернулся и выдернул меховое покрывало из-под кучи платьев. Он заметил, что Джессика смотрит на него с любопытством и настороженностью.
— Возможно, нам придется спать на снегу, — пояснил Вулф. — Если ты вложишь это в спальный мешок, тебе наверняка будет тепло.
Джессика прищурилась, удивленная заботливостью Вул-фа в такое время, когда он был явно не в восторге от нее.
— Спасибо.
— Вам не следует быть такой мрачной, ваша милость. Я хочу развода, а не похорон.
Она посмотрела на широкую удаляющуюся спину Вулфа и незаметно для себя вздохнула. Нахмурившись, она потянулась рукой за спину, чтобы расстегнуть противные пуговицы. Их было меньше, чем на дорожном платье, но все же достаточно много, и обойтись с ними беа посторонней помощи было весьма непросто. Она хотела было позвать на помощь Вулфа, но тотчас же отказалась от этой мысли. Джессика мало знала о мужчинах и мужской страсти, из горького брачного опыта своей матери она вынесла убеждение, что чем меньше на женщине одежды, тем горячее стучит в мужчине кровь и тем злее он становится, если ему отказывают
Воспоминания о событиях вчерашнего вечера понеслись в голове Джессики, бросая ее в дрожь не только от страха. Удовольствие, которое подарили ей руки Вулфа, ни с чем нельзя сравнить. Если он при физической близости испытывает такое же удовольствие, неудивительно, что он так рассердился, когда ему было отказано.
«Мы не можем так жить всю жизнь»
Затем Джессика подумала о том, что ожидает ее в случае согласия на развод и возвращения в Англию, о дальнейших неотвратимых попытках леди Виктории выдать свою подопечную замуж за какого- нибудь достаточно старого, достаточно богатого лорда, жаждущего иметь детей. И она вынуждена будет повторить судьбу своей матери.
Этого она решила избежать во что бы то ни стало. Возможно, Вулф предпочитал развод похоронам, но Джессика этого мнения не разделяла.
Существовали вещи хуже смерти. Она была уверена в этом так же, как в том, что у нее бьется сердце. Она видела это во сне, когда к ней приходили страшные воспоминания и кошмары, а ветер нечеловеческим голосом обещал ей ад на земле.
Застонав, Джессика закрыла лицо ладонями.
«Боже, — прошептала она, — сделай так, чтобы Вулф смягчился, больше я так не могу».
8
Джессика стояла в растерянности перед одним из многочисленных торговых прилавков. Она привыкла,
