Молох (сборник)

туловищ и новых, молодых, неизвестно откуда взявшихся голов, иллюстрируя свой кроваво-оптимистический прогноз рассказом о том, как он пересадил голову одной обезьяны (резуса) на тело второй, благодаря чему несчастное создание с новой головой прожило целых восемь дней.

Эта медицинская концепция, уничтожающая человеческую индивидуальность, но которая, к счастью, никогда не осуществится, — только одна из сенсаций номера, рассчитанных на привлечение читателей. Многое, к сожалению, слишком многое из нафантазированного мною когда-то, вышеупомянутый номер журнала представляет уже стоящим ante portas. [287] Материнские клетки должны начать создавать склады запасных частей для жизненно важных органов человеческого организма. Генетическая прививка будет увеличивать мышечную массу человека, делая излишними гимнастические упражнения. Черви, мухи, голуби научат нас, людей, как жить лучше и дольше. Биология в соединении с технологией спроектирует новые виды чувств, которые мы будем испытывать в недалеком будущем. Запрограммированные кибернетические чудовища станут привычными. Ускорение технологического прогресса приведет к тому, что гибриды биотехнологии превзойдут и затмят интеллектуальное творчество людей. Супружеские пары будут проектировать себе потомство. Эротика и секс также подвергнутся воздействию химических технологий — скоро мы будем определять себе оптимального партнера по запаху. Картофель будет не только вкусным, но и убережет нас от холеры. Мясо будет производиться синтезаторами. У каждого будет свой генетический паспорт, а врач, просмотрев его, установит, какие лекарства нас исцелят, а какие убьют. Я только добавлю между прочим, что мой опыт читателя научных и научно-популярных журналов вынудил меня применять следующий подход: статьи, написанные или отредактированные настоящими учеными, особенно лауреатами Нобелевской премии, я читаю, а размножающиеся словно вирусы тексты, авторами которых являются так называемые science writers,[288] стараюсь избегать. Эта малоизвестная в Европе разновидность литераторов должна осуществлять посредничество между учеными, замкнутыми в лабораториях, и широкой общественностью.

Кто-то может критически заметить, что сорок пять лет назад в моих «Диалогах» я поместил на титульном листе следующее краткое содержание книги: «Диалоги о воскрешении из атомов, теории невозможности, философской пользе людоедства, грусти в пробирке, кибернетическом психоанализе, электрическом переселении душ, обратных связях в эволюции, кибернетической эсхатологии, личности электрических сетей, коварстве электромозгов, вечной жизни в ящике, конструировании гениев, эпилепсии капитализма, машинах для правления, проектировании общественных систем». О возможности достижения вечной жизни я тогда тоже писал. Однако то, о чем я размышлял, а потом более подробно рассмотрел в «Сумме технологии», было, можно сказать, далекими призрачными видениями на горизонте наших знаний и понятий середины столетия, видениями, настолько отдаленными во времени и настолько недостижимыми для меня самого, словно маячащая на линии горизонта горная цепь, неотличимая от клубящихся там фантасмагорических туч. Я потом старался, используя различные образные метафоры, оправдывать подобные извержения моего воображения, сравнивая их с туристическими путеводителями, указывающими на горные вершины, но не торопящими к восхождению на них, или уподобляя их загадочным блюдам экзотической кухни, которые мы не обязательно должны все пробовать. Я старался также подчеркнуть не только технические и биотехнологические препятствия, поджидающие нас на этом пути, но и многократно разъяснял необходимость разумного определения моральных норм на разных направлениях этого грозного распутья. Кроме того, теперь я вижу, что, представляя возможности открытого перед нами тысячелетнего будущего, вел себя как пресловутый ученик мага-чернокнижника.

Представленная мною и недостижимая до сих пор возможность реализовать через биогенетику функционально-органовую регенерацию человека, способность, присущую многим простым организмам, не имела ведь привкуса быстро осуществимой цели. В многочисленных журналах от посредников науки, живущих тем, что им удается раздуть небольшие успехи ученых до размеров хорошо продаваемой сенсации, мы видим прежде всего меркантильную и коммерческую стороны ожесточенной битвы за известность. Такого рода прогнозы являются обычной рекламой, которую можно было бы саркастически сравнить с кладбищем. Как известно, на надгробиях обычны похвалы, причисляющие умерших к авангарду рода человеческого. Отчетливо видно, что это претенциозное преувеличение уже начинает вредить популяризации точных наук. Почти каждое европейское государство отметило своих астрономов, которые первыми определили место внеземных планетарных систем. Определение вируса, вызывающего СПИД, сопровождалось соперничеством французов и американцев. Необычное изменение воды, открытое русскими, после тщательного исследования оказалось просто грязной водой. Так называемая холодная термоядерная реакция лопнула как мыльный пузырь после проверки в мировых лабораториях. Скоро библиотечные полки начнут прогибаться от книг, обличающих фальсификации, расплодившиеся в науке. Пока у меня есть только несколько подобных трудов, однако я вижу, что взращенные под сталинской опекой цветисто- террористические аферы Лепешинской и Лысенко не исчезли вместе с падением Советов. Одним словом, следует быть внимательным читателем, осторожным, а также подозрительным, что, впрочем, вовсе не означает, что ученых и популяризаторов научных достижений охватило всеобщее стремление к фальши. Возможно, неким утешением будет то, что говорящие неправду зачастую не знают, что врут. Особенно в наше время, когда мировая популяция достигла шести миллиардов, что приводит к возрастанию количества научных публикаций и тем самым к увеличению среди них доли глупости. Охватить, хотя бы и очень кратко, состояние нашего современного знания — это уже не под силу одному человеку. В разговоре с молодыми немецкими философами я образно представил это как положение человека, который на железнодорожном вокзале пытается одновременно догнать множество поездов, отъезжающих в противоположные стороны.

Космические цивилизации[289]

Идея поиска внеземных цивилизаций, зародившаяся по крайней мере пятьдесят лет назад, породила на сегодняшний день обширную библиографию, тома которой стоят на полках моей библиотеки. Это само по себе удивительно, ибо всяческое прослушивание космоса, как и другие поиски в нем признаков разумных проявлений, ровно ни к чему не привели. Здесь я не буду переписывать формулу, используемую для расчета вероятности наличия во Вселенной существ разумных настолько, что они способны создать на заселенном ими небесном теле техносферу, которая является обязательным условием отправления или хотя бы получения сигналов инопланетного разума. Во время работы советско-американской конференции, посвященной поиску этих гипотетических цивилизаций в космосе, я пессимистически предложил, чтобы ученый комитет создал футурологическую группу, которая постарается предвидеть, какие стратегии поиска внеземного разума будут придуманы к концу двадцатого века, если до этого времени нам и дальше ничего не будет известно о мыслящих и действующих внеземных существах. Правда, такая группа стратегов- предсказателей создана не была, а наши оптимистические ожидания со временем сильно уменьшились.

Вначале отметим, что сейчас уже говорят и пишут не столько о технически развитых цивилизациях внеземных существ, сколько, и гораздо скромнее, о надежде открытия в космосе следов жизни в простейших формах, а именно — в форме бактерий. Ни на Луне, ни на Марсе до сих пор не обнаружено ни единого следа жизни, однако еще не совсем исчезла надежда на то, что какие-либо следы жизни все-таки удастся найти или на Марсе, или на спутниках больших планет нашей системы в океанах под ледовой оболочкой. Тем самым гипотеза о присутствии воды, хотя бы в виде льда, на полюсе Луны и даже на планете Солнечной системы, каковой является Меркурий, лелеется сегодня как последняя крупинка наивной полувековой веры. Тогда, полвека назад, в это верил Фрэнсис Дрейк, который пытался получить сигналы разумных созданий, а вскоре после него это же делали Карл Саган, уже умерший американский астроном, и российский радиоастроном Иосиф Шкловский, также уже покойный. Они закладывали фундамент организации, называемой сначала (в свободном переводе) «Коммуникацией с внеземными цивилизациями», а затем преобразованной в более скромную группу, занимающуюся поиском таких цивилизаций. Если бы я назвал хотя бы часть ученых, которые посвятили себя этим задачам, перечислением одних фамилий и трудов, несомненно, превысил бы размеры этой книги.

Насколько мне известно, ни один зоолог или биолог не пытался составить таксономическую таблицу