К сказанному следует добавить еще то, что я также подчеркнул в интервью для немцев. В настоящее время человек обладает «информационной пропускной способностью» такой же, как и 100 000 лет тому назад. Когда у нас господствовал общественный строй, очень сильно ограничивающий информационными запретами и цензурой, я еще справлялся с поступлением информации, часто «контрабандной», которой в то время «информационной диеты» в сумме было не очень много. Сейчас, когда я могу свободно пользоваться традиционными источниками научной информации, а также получая регулярно «Природу», «New Scientist», «Scientific American», «American Scientist», «Science et Vie», научные приложения к таким изданиям, как «International Herald» или «Frankfurter Allgemeine», уже (хотя это не так уж и много) вижу громоздящиеся у меня на бюро стопки изданий, которые пришли ко мне, но которые прочитать и переварить я не в состоянии. Также и о подключении к Интернету я не могу думать без опаски. Не потому, что опасаюсь голых женских задов и иной, искушающей к плохому информации (а такой достаточно в Интернете), а потому что знаю, что избыток традиционной информации, доходящей до меня с бумаги, а не с экрана (монитора), привел к тому, что я уже фактически вообще каких-либо других вещей, кроме чисто научных, не читаю, потому что на те другие мне уже не хватает времени. И это без всяких фальшивок, вирусов и т. д.
Явление Интернета напоминает известный нам из Библии потоп или избыток воды, в котором можно со всем нажитым утонуть, если не сможем во имя спасения, как Ной, построить для себя Ковчег. Но как должен выглядеть «Ноев Ковчег Интернета» — легко сказать, но сложно такую идею реализовать. Для этого нужны нам не бездумные сети, не тысячекратное количество телефонов, факсов, интерактивные медиа, но встроенный в сети эквивалент интеллекта, оценивающий информацию, который все, что является информационным мусором, поглощал бы и как фильтр разрешал бы прохождение только сообщений и визуальных изображений, не пропагандирующих зло и глупость, не вредящих всему, что могло бы стать полезным человеку. Но о таких «вставках» в Интернете сейчас можем только мечтать.
И наконец, есть область, в которой Интернет может способствовать злу намного быстрее, проще и решительней, чем добру, и даже столь рекламируемому и рекомендуемому нам развлечению, как будто бы жизнь людей имеет ценность, только будучи достаточно развеселенной. Я имею в виду область политики. Интернет — это, из-за осторожности скажу кратко, такой тип связи, который проще позволяет определить адресатов информации, чем отправителей, отсылающих информацию. Иначе говоря, сейчас Интернет делает возможным сохранение анонимности отправителей, а в сфере политики это отличие даже может соответствовать отличию между миром и войной. К счастью, такие попытки еще не стали реальностью. Еще ничего в очень большой степени плохого не запущено в глобальных сетях связи. Хотя сама возможность уже совершенно правдоподобна, и прежде всего в международной политике, в которой недостаток de facto эффективной законодательной (ООН — это пугало для воробьев, если посмотреть на результаты деятельности, будь то в бывшей Югославии, или на Кавказе, или еще где-нибудь) и исполнительной власти. Государства будут анонимно вредить быстрее, чем могли бы неанонимно помогать и поддерживать друг друга. Это не какие-то символы типа «мене, мене, текел, упарсин»,[156] рисуемые на стенах нашего мира, стенах, которые уже неоднократно и в истории, и в современности показывали свое ужасное сходство со стенами Содома.
Разум в качестве кормчего[157]
Я уже столько писал об опасностях, которые таят в себе глобальные компьютерные сети, в некоторой степени трактуя Интернет как бы «против шерсти» всеобщих восторгов, что, наверное, пока хватит этих предупреждений и предостережений: могу добавить лишь, что из мировой прессы доносится хор обеспокоенных (и даже впадающих в панику) учреждений и лиц, обладающих авторскими правами, которые находятся под охраной закона (copyright), поскольку на сегодня кто угодно может взять любую книгу, любое музыкальное произведение или какой-то другой творческий продукт и выложить в мировую сеть так, что любой пользователь может бесплатно использовать этот продукт. (Оплачивается лишь подключение к Интернету, но за то, что можно найти в Интернете, как правило, можно не платить.) Это вроде бы и не так страшно, но Интернет может породить и неожиданные эффекты, как это бывает там, где есть активные люди и где господствует ничем не ограниченная вольница. С другой стороны, уже ясно, что там, где предпринимаются попытки ввести, скажем, антипорнографические запреты, сразу же появляются нежелательные препятствия, так как, например, многие известные произведения искусства связаны с человеческой (и не только женской) наготой, и если строго придерживаться буквы запрета, то даже иллюстрированную Библию можно счесть книгой, содержащей in potentia[158] изображения с порнографическим привкусом. Одним словом, проблема разграничения между тем, что является порнографией, и тем, что ею не является, возникает как специально вызванное привидение. Впрочем, я считаю, что любой запрет будет либо излишним, либо недостаточным, поскольку должна существовать «серая» зона, произведения из которой для одних будут принципиально художественными, а для других — неприличными. Эта проблема шире и важнее всех Интернетов, компьютеров, модемов, потому что это проблема ТАБУИЗАЦИИ, размеры которой в различных культурных кругах существенно различаются. Поэтому для нас, к примеру, кажется просто странным типичный для «очень мусульманских» стран категорический запрет обнажения женского лица. Я считаю столкновения технологического прогресса с культурными и религиозными традициями неизбежными. Хотя в древности люди в этих вопросах были гораздо либеральнее многих наших современников. Кредитные карты или приобретение в собственность бесхозного имущества представляют совершенно новые возможности для злоупотреблений, но, как я уже сказал вначале, хватит об этом.
Во многих научно-популярных изданиях, таких как английский еженедельник «New Scientist» или французский «Science et Vie», в последнее время появляются — впрочем, в подобных изданиях уже не в первый раз — сообщения о том, что вскоре станет возможным использование мыслящего мозга человека в «коротком замыкании» с эффекторами типа руля автомобиля, штурвала самолета, привода и системы управления инвалидной коляски и даже с несравнимо более сложными устройствами. В последнее время и японцы занялись этой областью «короткого замыкания» разума с бестелесными аппаратами.
В вышеупомянутых изданиях пишут даже о том, что совершенно слепые люди, у которых не поврежден зрительный центр мозга (fissura calcarina), смогут получить возможность
