— Я… прошу прощения. Откровенно говоря, в женской компании я не лучший собеседник. Я сразу превращаюсь в левшу на обе ноги, причем с манерами деревенского дурачка.
— Видимо, ваша мать была очень суровой женщиной, раз вы так страшитесь женского общества.
— Ее убили, когда я был еще младенцем. Отец не женился во второй раз.
— Как же вы боретесь с этой бедой, генерал? Без сомнения, такой представительный мужчина, как вы, нередко общается хотя бы с женщинами определенного сорта.
Гэз потрясенно посмотрел ей в глаза и с изумлением понял, что она его дразнит. Однако в ее голосе больше не было открытой вражды.
— Я никогда не искал общества подобных женщин, — ответил он.
Корделия искренне изумилась.
— Верно ли я поняла, что вы чураетесь общества не только светских, но и всех прочих женщин? Означает ли это, что легендарный Серый Призрак, бесстрашный кавалерийский генерал, — девственник?
— Да, — ответил он, заливаясь краской.
— Вы что, не умеете лгать? — смягчилась она. — Это любимое мужское занятие.
— Умею. Зачем вы хотите, чтобы я вам лгал?
— Дело не в том, что я этого хочу. Опыт показывает, что мужчины хвастливы и полны нелепого тщеславия. И я не могу припомнить, чтобы мужчина вот так просто признался в собственной неопытности.
— Это было не так уж просто.
Она подняла на него взгляд и тут же отвела глаза.
— Может ли быть, что вы из тех, что предпочитают мужскую компанию… в любом деле? Меня бы это не удивило.
— Зато это удивило бы меня, — рассмеялся Гэз. — Будь все так, как вы говорите, я сомневаюсь, что вы производили бы на меня столь сильное впечатление.
Настал черед Корделии краснеть, но она быстро восстановила спокойствие.
— Это было очень галантно, генерал. Особенно для мужчины, который утверждает, что не умеет общаться с женщинами.
— Сам не знаю, что меня на это подвигло.
— Я слышала, вы с севера. Говорят, там очень красиво.
— Да, это прекрасная земля, полная величественных гор и прозрачных озер. Надолго вы приехали в Шелдинг?
— Думали, что надолго, но отец получил новые приказы. Мы уезжаем через четыре дня.
— Мне очень жаль.
— А мне нет, — отрезала она. — Я давно хотела домой.
— Да, конечно.
— Приятного вам вечера, генерал, — сказал Корделия, кивнула на прощание и удалилась.
Гэз допил пунш, который оказался слишком сладким на его вкус, нашел мэра, поблагодарил его за гостеприимство, объяснил, что его ждут неотложные дела в полку, и ушел. Джакел и Бард дожидались у ворот.
Мулграв ожидал его возвращения в доме.
— Как все прошло, сир? — спросил он.
Тут из задних комнат с лаем вылетел Солдат, изо всех сил размахивая хвостом. Гэз наклонился и потрепал пса по загривку:
— Тихо, тихо, успокойся.
Наконец пес утих и улегся у ног генерала, севшего у камина.
— Это было занимательно, — сказал Гэз.
— Она там была?
— Да, была. Она очаровательна, Мулграв. А я почти не запинался в разговоре.
— Вы снова увидитесь? — невинно спросил фехтовальщик. Гэз поднял взгляд на друга.
— Что вас беспокоит, Мулграв? Фехтовальщик вымучил улыбку и развел руками:
— Сейчас не лучшее время влюбляться сир. Мы окружены врагами.
— Не беспокойтесь, мой друг. Они с отцом уезжают через четыре дня. У генерала-интенданта новый приказ.
— Мне казалось, он должен был остаться на месяц, чтобы наладить работу складов.
— Да, мне тоже. Но такова армейская жизнь, Мулграв.
— Армейская жизнь, — повторил фехтовальщик и с сомнением покачал головой. — Дело не в армии и не в войне. Вы были бы в большей безопасности, если бы пошли сейчас на Людена Макса. Тогда мы бы точно знали, где находится враг.
Корделия терпеливо ждала, пока престарелая служанка боролась с двадцатью жемчужными пуговицами на спине платья, красивого, но такого непрактичного! Не будь у нее служанки, пришлось бы снимать с помощью ножа. Корделия не преминула сообщить это отцу, когда он покупал платье.
Он только рассмеялся.
— В этом весь смысл, дорогая! Платья, которые легко снять, носят одни крестьянки. А такое может позволить себе только богатая женщина.
И все равно, Корделия считала это глупым. Красивые пуговицы с равным успехом можно разместить и спереди.
— Никак не расстегивается, — пропыхтела миссис Бродли. — Вы уж простите, что я так долго вожусь.
— Ничего, Мара. Попробуем снять его так. — Корделия отстегнула рукава и с помощью служанки попыталась высвободиться из платья. Спустя несколько мгновений бесплодных усилий Корделия звонко рассмеялась. — Это не платье, а наказание. Отрежьте эту дурацкую пуговицу.
— Нет — нет, госпожа! — воскликнула миссис Бродли. — Не надо портить платье! Я попробую еще раз.
Корделия услышала в голосе служанки ужас, и ее хорошее настроение испарилось. Если с платьем что-то случится, значит миссис Бродли неспособна расстегнуть пуговицы. Так она может лишиться работы. Они с мужем служили отцу уже двадцать лет, но Корделия сомневалась, что Бродли скопили достаточно денег, чтобы спокойно дожить старость.
— Готово! — радостно воскликнула миссис Бродли. — Встаньте, дорогая.
Вскоре платье лежало на кровати, и Корделия наконец смогла издать вздох облегчения.
— Я в нем едва дышала, — сказала она. — Весь вечер боялась упасть в обморок.
— Вы, наверно, были в центре внимания и потрясли всех мужчин своей красотой.
Корделия села перед зеркалом. Миссис Бродли вытащила из ее волос шпильки и взялась за щетку с серебряной рукоятью.
— Вы видели генерала Макона? — спросила девушка, пока служанка расчесывала ее волосы.
— Неприятный юноша, — ответила миссис Бродли. — Мистер Бродли рассказал мне о том, как непочтительно он повел себя в прежнем доме.
— Да, да, но вы его видели?
— Да, госпожа.
— И что вы думаете?
— О чем, госпожа?
— Вы не нашли его представительным?
— Я не думала об этом. Он довольно красивый и хорошо себя держит, хотя, по-моему, ходить повсюду с почетным караулом — это чересчур.
— На него было покушение, Люден Макс недавно послал двух наемных убийц. Но генерал убил обоих.
— Он солдат, солдаты хорошо это умеют, — чопорно возразила миссис Бродли. — К тому же он известный дуэлянт, застрелил лорда Ферсона.
— Неправда, Гэз его не убивал.
