Слишком поздно. Тяжелые всадники обрушились на линию ганноверцев. Тяжелые палаши, сделанные из лучшей европейской стали, обрушивались вниз. Лица, обрамленные стальными шлемами были забрызганы кровью пехотинцев. «Красные германцы» в панике бежали прочь от смертоносной стали. Знаменосцы укрылись в фермерском саду, но остальные ганноверцы были убиты в открытом поле. Всадники скакали по полю, гоняясь за отдельными солдатами, и безжалостно рубили их.
Принц Оранский был в ужасе. Он видел всю эту резню.
— Остановите их, Ребек! — жалобно сказал он, — остановите их!
— Как, Ваше Высочество?
В конце концов, британские пушки остановили эту резню. Ядра и шрапнель заставили кавалерию покинуть поле, но «красным германцам» помочь это уже не могло. Они лежали мертвые и истекающие кровью по всему полю.
А тем временем на востоке, где склон не защищала никакая ферма, две французские колонны развернулись в линию, и пошли вперед, к победе.
Голландско-бельгийская пехота только взглянула на ближайшую колонну и бежала.
Британцы издевками сопровождали их бегство, но бельгийцы не обращали на них внимания. Их симпатии были на стороне Императора, так что они убежали в лес, где под защитой деревьев стали ждать победы французов и восхождения Императора на бельгийский трон.
Французы начали разворачиваться в линию, чтобы залить огнем гребень холма.
— Встать! — прозвучал приказ британцам.
По всей протяженности гребня встали полностью вооруженные красномундирники. Еще секунду назад гребень был пуст, и вот он уже ощетинился мушкетами.
— Готовсь!
Французы при появлении противника остановились, но их офицеры, видя насколько они превосходят британцев, приказали им продолжать наступление.
— Огонь!
Британцы дали первый залп вниз по склону. До французов было лишь шестьдесят шагов, и залп смял первые шеренги французской линии.
— Перезаряжай!
Люди скусили пули с верхушки заряда из вощеной бумаги, засыпали порох в стволы мушкетов, примяли его скомканной бумагой заряда, плюнули в ствол пулю и шомполами забили все это глубоко в ствол.
— Огонь повзводно! — приказал майор. — Гренадерская рота! Огонь!
По гребню холма пошла волна огня и дыма. Французы начали стрелять в ответ. Сэр Томас Пиктон прокричал приказ и погиб: пуля пробила ему голову. У англичан, шотландцев и ирландцев уже почернели губы от скусывания пуль, а во рту держался вкус пороха. Они стреляли, их щеки обжигали кусочки пороха, вылетающими из мушкетных замков.
— Сомкнуть ряды! — сержанты оттащили мертвых и раненых из шеренги, давая живым возможность встать на место выбитых французскими пулями солдат.
У красномундирников от взведения курков кровоточили ногти, а на плечах появились синяки от отдачи мушкетов. Французы все еще были развернуты в линию и наступали под нескончаемый барабанный бой. Выпалила французская пушка, разметав британских знаменосцев. Французы стреляли медленнее, но их было больше, чем британцев и они неумолимо шли вперед, к победе.
И тут прозвучала труба британцев.
Лорд Джон Розендейл скакал рядом с графом Аксбриджским и смотрел на атаку французов. Он слышал о таких атаках и слышал, как люди рассказывают о французских колоннах, но все равно оказался не готов к такому зрелищу. Казалось, что колонна состоит не из отдельных людей, а какое-то чудовище выползло из ночного кошмара и движется через поле.
Но, даже ужаснувшись от вида колонны, он заметил, как спокойны и уверены скачущие рядом с ним люди. Это спокойствие, заметил лорд Джон, исходило от самого герцога и людей рядом с ним, как будто уверенность можно было передать своему соседу, как какую-нибудь вещь. Он внимательно наблюдал за колоннами и даже рассмеялся в ответ на какую-то шутку сеньора Алавы, испанского наблюдателя. Нахмурился он лишь раз, когда прошел короткий дождь. Он накинул на плечи плащ.
— Ненавижу сырость, но не дожидаться же, пока принесут зонт, — сказал он Алаве по- французски.
— Пусть четыре человека растянут над вами тент, — предположил Алава, старый друг герцога, знакомый еще по испанским баталиям, — как какой-нибудь восточный властитель.
Герцог громко рассмеялся.
— Было бы неплохо. Идея хорошая!
— И еще гарем!
— А почему бы и нет? — Герцог тихо постукивал пальцами по маленькой доске, прикрепленной к его седлу, чтобы он мог писать. Лорду Джону этот жест показался вызванным не нервозностью, а скорее нетерпеливостью от медленно приближающихся французских колонн. Французские стрелки были уже достаточно близко к группе герцога, чтобы стрелять в них. Вокруг всадников свистели пули. Двоих его помощников уже подстрелили; один был всего лишь в двух шагах от Веллингтона. Герцог мельком взглянул на погибшего, затем снова направил взгляд в сторону французских пушек.
— Из этих пушчонок им ни за что не попасть, — сказал он таким тоном, будто неспособность французов попасть в него оскорбляла его, затем, перейдя на французский язык он спросил Алаву, не находит ли тот, что французы в этот раз выпустили гораздо больше стрелков, чем обычно.
— Да, определенно больше, — подтвердил Алава спокойным тоном, будто они с герцогом были на учениях.
Бегство бельгийско-голландского батальона заставило герцога лишь сжать губы, но затем, понимая, что вернуть их невозможно, просто приказал британскому батальону заткнуть брешь. Он поскакал дальше на левый фланг вдоль линии лежащих пехотинцев. За ним последовал граф Аксбриджский со своим штабом. Герцог снова нахмурился, увидев, что французы разворачиваются в линию, но казалось, что неожиданный маневр не смутил его.
— Ну, вот и настало ваше время! — крикнул герцог ближайшего батальону.
Батальоны встали, и началась перестрелка. Лорд Джон, следуя за своим командиром позади герцога, увидел, что попытка французов выстроиться в линию не удалась из-за сильного огня британцев. Фланги французской колонны не могли подняться на гребень холма и из-за этого получилось нечто не похожее ни на колонну, ни на линию. На неопытный взгляд Лорда Джона, несмотря на временное замешательство, французы все еще представляли собой огромную силу; масса французов все еще превосходила количеством тонкую линию британцев. И они все еще наступали. Передние шеренги захлебывались кровью, но все же шли и шли вверх, переступая через убитых и выкрикивая боевой клич. Еще хуже было то, что французские кирасиры, покончив с «красными германцами», отошли на запад, спасаясь от артиллерийского огня британцев, и теперь угрожали британским пехотинцам.
Герцог все это видел и понимал. Он повернулся к графу Аксбриджскому.
— Ваши драгуны готовы?
— Так точно, Ваша Светлость!
Лорд Джон понял элегантность решения герцога. Французы были близко к сокрушительной победе. Их колонны были очень близко к вершине холма и скоро они получат подкрепление в виде тяжелой кавалерии, которая сметет фланг британцев. Оборона будет прорвана, французская пехота пройдет в тыл позиций британцев, а за ними последует еще кавалерия и сражение закончится.
Но у герцога уже был готов контрудар. Кавалерия против кавалерии, британская против французской. Придворные войска короля: лейб-гвардейский полк, королевские драгуны, королевский конногвардейский полк и объединенная бригада британской, шотландской и ирландской кавалерии спасут армию.
Лорд Джон повернул лошадь, обнажил свою взятую взаймы саблю и поскакал за графом Аксбриджским.
