— Что нам делать, папа? — жалобно спросила Трилл.
Хизалк понимал, что семья ждет от него руководства к действию.
— Ничего… пока ничего. Слушайте и наблюдайте, но не делайте резких движений, чтобы не встревожить их. Люди, способные на столь чудовищный поступок, не могут действовать разумно. Мы должны что-то предпринять, но пока нельзя их пугать, иначе они совершат что-нибудь еще более непредсказуемое. А пока берегите свои силы… и ждите.
Он пощелкал языком и свистнул, обращаясь к мужчине с характерной растительностью на лице. Очевидно, он должен был присматривать за ними. Но тот не обратил никакого внимания на Хизалка, и в конце концов стратиомимус прекратил свои попытки. Придется искать другой способ договориться с этими людьми.
— Видите? — заметил Смиггенс. — Я же говорил, они успокоятся.
Блэкстрап икнул.
— Может быть, они хорошо поддаются дрессировке. Никогда еще не видел животное, которое бы так быстро присмирело без подачки. Думаю, нам без труда удастся их сбыть.
Вокруг шей теперь уже неподвижно лежавших животных обмотали веревки. Пленники, кажется, воспринимали свое теперешнее положение с покорным безразличием. Возможно, они даже будут идти сами и не придется их волочить.
Что-то насторожило Смиггенса. Обернувшись, он увидел, что самое маленькое из животных не сводит с него глаз. Эти глаза, широко раскрытые и прозрачные, были словно глаза ребенка! Досадуя на себя самого, он отвел взгляд.
— Они только животные, — внушал он себе, — и ничего более.
— Как ты думаешь, Смиггенс, насколько быстро передвигаются эти бескрылые птицы?
— Трудно сказать, капитан. Наверняка быстрее, чем африканские страусы. Видите, как они смотрят на нас? Возможно, один или двое могли бы стать такими же разумными, как собака.
— Собака, говоришь? На борту у нас будет полным-полно свободного времени, чтобы подразнить кого-нибудь из них. Может, продадим не всех? А что, если вон того маленького оставить на корабле вместо песика, а? — Он ткнул своего помощника в бок и, зажав пальцем ноздрю, невероятно громко высморкался. Смиггенс тактично отвернулся.
Второй по величине пленник издавал различные звуки: свист, щелканье, цоканье. Смиггенсу этот концерт даже понравился. Но ему все еще было не по себе, и, сам не зная почему, он снова обернулся.
— Они уже совсем успокоились. Можно подумать, будто кто-то уже приручил их.
— Они не причинят хлопот. — Блэкстрап усмехнулся. — Если что, пристрелим одного из них, чтобы другим было неповадно. Это их усмирит!
Он кликнул матросов и приказал им побыстрее сворачивать сети. Он рассчитывал при случае поймать еще несколько удивительных тварей.
Смиггенса постоянно мучил вопрос, почему взгляды этих странных птиц заставляют его так нервничать. Он пытался чем-нибудь заняться, чтобы избавиться от неприятных ощущений.
Шремаза молча наблюдала за непонятными действиями людей.
— Это ведь не игра, да, мама? — Аримат тревожно глядел на нее.
— Нет, дорогой, это не игра. Боюсь, это очень серьезно.
— Мне веревки трут, — хныкала Трилл.
— Попробуй не обращать на них внимания, дорогая. В пути будет легче. Я уверена, эти люди собираются куда-то нас отвести, иначе нам вообще не позволили бы ходить.
— Что с нами будет?
— Возможно, они через какое-то время отпустят нас. — Она сама не верила собственным словам, но детей надо было успокоить.
Трилл задумалась:
— Вы не думаете, что эти люди хотят нас съесть?
— Что ты такое говоришь? — рявкнул Аримат на сестру. — Люди — не карнозавры.
— Я бы не была так уверена, — вмешалась Килк, которая внимательно следила за действиями захватчиков. — Люди едят почти все.
Аримат скорчил гримасу:
— Так ведь и стратиомимусы тоже, но это не значит, что я буду есть человека.
— Почему нет? — перебила его Килк. — Мясо есть мясо.
— Но это же люди. А люди — наши друзья.
— Да, но только не эти, — пробормотал Хизалк.
Поскольку передние лапы Трилл были связаны, ей пришлось использовать голову и шею, чтобы показать.
— Вон тот, — сказала она, кивая в сторону Блэкстрапа, — напоминает карнозавра.
— Когда ты только научишься держать свои шутки при себе! — Хизалк подумал о своих веревках. — Кажется, они не собираются нас развязывать. Мы должны использовать малейшую возможность для побега. Надо сообщить обо всем в Совет Лесограда.
— Может, если сбежим, нам попадется какая-нибудь фермерская семья, которая еще не успела уехать далеко? — вслух размышляла Шремаза. — Думаешь, эти ненормальные люди и их тоже попытаются захватить в плен?
Аримат фыркнул:
— Хотел бы я посмотреть, как бы они справились со стиракозавром.
— Да-а. — Трилл очень хотелось почесать сзади правую ногу. — Или с анкицератопсом.
— От этих людей всего можно ждать, — заметила ее мать. — Сейчас главное — делать то, что сказал отец: ждать подходящего случая.
— Ага, словно фрукты в мешке, — буркнул Аримат.
— Тише, — сказала ему Шремаза. — Все, тише.
— Сосредоточьтесь, — посоветовал Хизалк своей семье, — возможно, нам удастся понять смысл того, о чем они говорят. Смотрите, слушайте… и ждите.
ГЛАВА 6
Пленные динозавры послушно шли за пиратами, а те, вдохновленные своим успехом, двигались теперь к предгорьям в поисках новых диковин. Местность, которую они пересекали, становилась все более непроходимой. Разочарованные, но еще не отчаявшиеся, пираты преодолевали крутые скалы, постоянно двигаясь в восточном направлении в надежде найти удобный подъем.
Смиггенс остановился, чтобы рассмотреть осыпи темно-желтой породы у подножия скалы. Он подобрал горсть камушков — оказалось, они крошатся, как мел.
— Посмотрите сюда. Если гранит рассыпается, значит, он очень древний. — Он потер руки, смахнув пыль с ладоней, и обратил внимание на отвесную скалу справа от них — неприступный, как крепостная стена, утес. — Этой земле очень много лет.
Блэкстрап придвинулся ближе:
— Если тебе охота тратить время, пялясь на скалы, Смиггенс, лучше поищи золото или серебро.
— Вот именно, — вставил здоровенный моряк по имени Джири. Родом он был из Балтимора. — Или бриллианты и рубины.
— А сапфиров и изумрудов не хочешь? — проворчал Смиггенс.
— Доберемся и до них, мистер Смиггенс, — сказал Йохансен. Они с Самуэлем рассмеялись. — Вы только укажите нам, где начинать копать.
«Невежды, — гневно думал помощник капитана. — Тупые как полено. Они б еще заодно самородное
