— Вытащим тело — узнаем, но у меня есть подозрение, что ему раскроили голову топором.
У Киндаити перехватило дыхание.
— Да. Если убитый — Киё, значит, на этот раз должен быть топор. Но, инспектор, почему же нет крови?
На молочно-белой поверхности замерзшего озера не было видно ни пятнышка крови.
— Мне это тоже кажется странным. И еще: если убийца действительно воспользовался топором, он должен был бы принести его откуда-то, потому что в доме ни топора, ни чего-нибудь подобного нет. После признания Мацуко я велел им избавиться от всего, что хоть как-то похоже на топор.
К этому времени детективам наконец удалось подвести лодку почти вплотную, двое из них ухватили труп за ноги.
— Эй, там, поаккуратней! Постарайтесь не повредить тело! — крикнул инспектор Татибана.
— Так точно, начальник. Сами понимаем.
Третий детектив начал ломать лед вокруг тела. Лед раскрошился, детективы дернули за ноги, и труп подался.
— Теперь, пожалуй, можно. Тащите потихоньку.
Два детектива, держась каждый за свою ногу, потащили тело вверх из воды и льда. У людей, стоявших на берегу, перехватило дыхание и сжались кулаки от того, что они увидели. Маска Киё свалилась, и из-подо льда появилось жуткое до невозможности лицо — бесформенная масса мяса, похожая на перезревший гранат. Киндаити, присутствуя на оглашении завещанья Сахэя, своими глазами видел, как только что вернувшийся Киё чуть приподнял маску, но целиком во всем своем уродстве это лицо открылось ему впервые. К тому же, на целую ночь погруженное в ледяную воду, оно еще больше побагровело и стало еще отвратительней. Но как ни странно, раны, предсказанной инспектором Татибана, на голове видно не было.
Киндаити оторвался от созерцания этой жути и тут же увидел Тамаё: она пристально всматривалась в изуродованное лицо, на которое даже Киндаити не мог смотреть без содрогания. Интересно, подумал он, о чем же она все-таки думает?
Как раз когда детективы вытаскивали лодку с замерзшим телом на берег, на крышу лодочного сарая взбежал доктор Кусуда, медэксперт. Вид у него был усталый, и вообще вся эта череда чудовищных происшествий ему явно надоела — он едва поздоровался с инспектором Татибана.
— Доктор, нам снова требуется ваша помощь. Понимаю, до вскрытия вы ничего в точности определить не можете, но все-таки скажите, что стало причиной смерти, хотя бы приблизительное время.
Кусуда молча кивнул и направился к лестнице, как вдруг Тамаё крикнула:
— Прошу прощения, доктор!
Кусуда, уже стоявший одной ногой на ступеньке, замер и удивленно оглянулся.
— Да? Вам что-то нужно, барышня?
— Да, на самом деле… — Тамаё мгновение колебалась, попеременно глядя то на Киндаити, то на Татибана, но все же, видимо, решилась. — Прежде чем вы проведете вскрытие, не могли бы вы сделать — прошу вас, — сделайте отпечаток руки… снимите отпечатки пальцев правой руки.
Киндаити словно током ударило.
— Что, ч-что вы сказали, барышня Тамаё? — Он шагнул вперед, задыхаясь. — Вы ч-что, сомневаетесь в т-том, что он — это он?
Тамаё, не ответив, отвернулась к озеру и молча стала ждать. Эта женщина открывала рот, только когда считала это нужным, и заставить ее разговориться было делом трудным. Одиночество закалило ее стальную волю.
— Но, барышня Тамаё, — говорил Киндаити, поминутно облизывая пересохшие губы, охваченный предчувствием чего-то, чего он и сам еще не мог понять, — у нас уже есть отпечаток руки Киё, разве вы не помните? И он признан тождественным молебному отпечатку из святилища.
И тут Киндаити осекся, заметив в глазах Тамаё искру презрения.
Искра эта тут же погасла, и мгновенье спустя Тамаё проговорила тихим спокойным голосом:
— Да, но не помешает удостовериться. Кроме того, это ведь не слишком сложно — снять отпечатки пальцев?
Инспектор Татибана, хмурясь, смотрел на Тамаё, потом кивнул доктору Кусуда.
— Доктор, я пришлю детектива. Пожалуйста, не забудьте снять отпечатки пальцев, прежде чем приступите к вскрытию.
Кусуда ответил кивком и спустился по лестнице, вслед за ним поспешила Тамаё, тоже кивком простившись с инспектором и Киндаити. Вскоре и Киндаити вместе с инспектором Татибана стал спускаться с наблюдательной площадки, однако сама его походка говорила о том, что с ним что-то не так — ступал он нетвердо, как пьяный, — в голове у него бушевала буря.
Почему Тамаё настаивает на снятии отпечатков? Это уже было сделано, и личность этого человека точно установлена. И все ж… и все же… слишком уж у нее уверенный вид… какие мысли скрываются у нее в голове? Возможно, всего лишь возможно, думал Киндаити, он упустил что-то важное, очень важное. Тут Киндаити, подняв ногу, замер на ступеньке — ему явственно вспомнилась сцена, которой он был свидетелем, когда отпечаток руки Киё сравнивали с отпечатком на молебном свитке: едва полицейский эксперт объявил, что отпечатки тождественны, как Тамаё приоткрыла рот, явно желая что-то сказать, и не один раз, а дважды. Она наверняка что-то знает. Ей известно что-то такое, что он просмотрел. Что же это может быть?
У подножия лестницы мужчины расстались, Татибана последовал за доктором Кусуда в лодочный сарай, а Киндаити, погруженный в размышления, поплелся на виллу. Там в одной из комнат, тихо переговариваясь, собрались Такэко, Умэко и их мужья. Заметив проходящего мимо Киндаити, Такэко, приоткрыв застекленную верандную дверь, окликнула его:
— Господин Киндаити, если вы не возражаете, мы хотели бы поговорить с вами?
Киндаити подошел к веранде.
— Да?
— Думаю, это та самая пуговица, о которой вы говорили. — Такэко осторожно развернула клочок папиросной бумаги. Киндаити глазам своим не поверил — это действительно была исчезнувшая пуговица с рубашки Томо.
— Госпожа Такэко, где вы взяли эту пуговицу?
— У Саёко, сегодня утром. Но — вы же знаете, в каком она сейчас состоянии — она ничего не смогла сказать мне, так что я понятия не имею, где она ее нашла.
— Она… она все так же?
Такэко мрачно кивнула.
— Не так возбуждена, как раньше, но речь по-прежнему совершенно бессвязна.
— Господин Киндаити, — вступила в разговор Умэко, не выходя из дома, — в тот день, ну, в день, когда нашли Томо, Саёко ведь ездила с вами в заброшенный дом. Не могла ли она найти ее там?
— Нет, совершенно исключено. У барышни Саёко просто не было на это времени — она упала в обморок, как только увидела господина Томо. Полагаю, супруг госпожи Умэко может это подтвердить.
Кокити мрачно кивнул.
— Тогда это очень странно, — задумчиво протянула Такэко. — Саёко не покидала поместья с тех пор, как ваши люди привезли ее сюда. Откуда же она у нее?
— Можно взглянуть? — Киндаити взял сверточек из руки Такэко и внимательно осмотрел пуговицу.
Золотая, в форме цветка хризантемы, пуговица, усыпанная бриллиантами… И тут Киндаити заметил крошечное темное пятнышко, вероятно на лепестке хризантемы.
— Госпожа Умэко, вы уверены, что это пуговица с рубашки господина Томо?
Умэко молча кивнула.
— А других, запасных, пуговиц не было?
— Нет и не могло быть. В наборе было всего пять, никаких запасных.
— Стало быть, это она, та самая, что оторвалась от рубашки господина Томо. Госпожа Такэко, можно
