притороченными к задним бамперам лыжами, а вокруг толпились вооруженные полицейские. Киндаити вбежал в кабинет, где ждали его Татибана и Фурудатэ, одетые в лыжные костюмы и шапки.
Инспектор, увидев на Киндаити кимоно, нахмурился.
— Господин Киндаити, в этом кимоно вам будет неудобно. У вас что, нет европейской одежды?
— Инспектор, что происходит? Неужели вы решили плюнуть на все и отправиться покататься по первому снегу, а?
— Не говорите глупостей. Нам донесли, что Киё направился в горы Юкигами, мы едем туда, за ним.
— Киё в горы Юкигами?.. — Киндаити испуганно уставился на Татибана. — Инспектор, вы хотите сказать, что он вознамерился покончить с собой?
— Очень даже возможно, и нам нужно успеть его взять. Да только вы в этой одежде с нами поехать не можете.
Киндаити усмехнулся.
— Инспектор, не списывайте меня со счетов раньше времени. Я, знаете ли, с севера. Больше привык к лыжам, чем к сандалиям. Придется только подоткнуть кимоно, чтобы не мешало. А вот лыжи мне действительно понадобятся.
— Лыжи для вас найдутся. Ну что, поехали?
В этот момент в кабинет ввалился полицейский и что-то шепнул инспектору Татибана. Решительно кивнув, тот ответил:
— Отлично. Поехали!
Полицейские в форме и детективы в штатском висели на подножках двух первых машин. В третьей сидели Киндаити с Фурудатэ и Татибана с водителем на переднем сиденье. И вот они уже мчатся через город по раскисшим от мокрого снега дорогам.
— Судзияма, высоко ли мы сможем подняться на машине? — спросил инспектор у водителя.
— Снегу не так уж много, так что до восьмого уровня как-нибудь доберемся. Разве что побуксуем малость.
— Чем выше заедем, тем нам будет проще. Вот уж не думал, что снова придется стать на лыжи, это в мои-то годы.
Инспектор не прочь был выпить, обрюзг и нарастил живот — нет ничего удивительного, что лазать по заснеженным горам ему вовсе было не по нутру.
— Инспектор, так что же случилось на вилле Инугами? Что натворил Киё? — спросил Киндаити.
— А ведь верно, я вам еще не рассказал. Вчера вечером Киё появился на вилле и попытался убить Тамаё.
— Тамаё? — Киндаити удивленно встрепенулся.
— Да, Тамаё.
По словам инспектора, Киё пробрался во флигель Тамаё и спрятался в платяном чулане спальни, очевидно, как раз тогда, когда сама Тамаё ушла, вызванная Киндаити. Около одиннадцати она вернулась, выключила свет и легла, однако целый час ворочалась, вертелась, никак не могла уснуть. Что-то ее беспокоило. Чудилось, будто в чулане кто-то затаился, казалось, там кто-то шевелится, дышит.
Тамаё — женщина смелая. Включив свет, она надела тапочки, подкралась к шкафу и распахнула дверцу. Оттуда выскочил мужчина — мужчина, прячущий лицо в шарфе, — он накинулся на нее, швырнул на кровать и стал душить. На шум из коридора в гостиную вбежал Макака. Дверь в спальню была заперта изнутри, но это препятствие для такого силача — пустяк. Макака вышиб дверь и ворвался в комнату. К этому времени пришелец почти уже задушил Тамаё, она уже теряла сознание. Макака прыгнул на преступника, тот, отпустив Тамаё, повернулся к нему, чтобы встретить лицом к лицу. При обычных обстоятельствах Макака без труда справился бы с ним, но в этот момент шарф, закрывавший лицо непрошеного гостя, соскользнул. Макака обмер при виде этого лица, и полуобморочная Тамаё вскрикнула. Это был Киё.
Макака от изумления и пальцем не мог шевельнуть, а Киё выскочил из спальни как раз в тот момент, когда туда подбежали Тораноскэ и Кокити. Эти, тоже ошеломленные, застыли, увидев лицо Киё, и не задержали его. Он исчез за завесой снега.
— Было около часу ночи, когда мне доложили об этом, мы тут же приняли меры, поставили кордон, и так далее. Потом я отправился на виллу Инугами. Бедная Тамаё, у нее на шее страшный синяк. И рыдала она, как в истерике.
— Тамаё рыдала? — удивленно переспросил Киндаити.
— Как же ей не рыдать? Ее чуть не насмерть придушили. Может, она и кажется сильной, но все-таки — женщина.
— А Мацуко?
— Ну да, Мацуко. С этой дамой мне придется повозиться. Она только сверкала глазами, как ведьма, и молчала. Надо будет ее как-то заставить говорить.
— И все же не понимаю, почему Киё зашел так далеко — попытался убить Тамаё. И где он скрывался все это время?
— Как схватим, тогда и узнаем. — Инспектор Татибана пришел в радостное настроение — он тоже увидел свет в конце тоннеля. Киндаити, напротив, замолчал, глубоко задумавшись.
Машины выехали на дорогу, ведущую в горы Юкигами, и поползли вверх, оставив позади дома последних селений. Однако снег на дороге был уже утоптан лыжниками, поэтому подъем оказался куда легче, чем ожидалось.
— Господин инспектор, так мы, пожалуй, доберемся и до восьмого уровня.
— Отлично.
У Саса-но-уми их поджидал лыжник — детектив в штатском.
— Господин инспектор, он прошел по этой дороге, это точно. Мы идем по следу.
— Хорошо.
Машины двинулись дальше, снег скрипел под шинами. В ясном синем небе сверкало солнце, и блеск снега, покрывающего горы и ущелья, резал глаза, а по сторонам дороги время от времени шумно обваливался с веток снег. Когда они добрались до Дзидзодзака на восьмом уровне — дальше ехать было рискованно, — все вышли и начали надевать лыжи.
— Господин Киндаити, как же вы все-таки?
— Все отлично, только имейте в виду, выглядеть это будет очень смешно.
Да, на Киндаити стоило посмотреть. Он скинул полупальто и накидку, оставшись в одном кимоно, потом снял хакама, подол кимоно подвернул и заткнул за кушак, показав всем свои длинные вязаные подштанники, надел носки и лыжные ботинки.
— Ну и видик у вас, господин Киндаити… — расхохотался Татибана.
— Смейтесь, смейтесь, инспектор. Посмотрим, кому будет удобней.
Киндаити не обманул — на лыжах он ходил лучше всех остальных. Даже не пользуясь палками, легко поднимался в гору, зато инспектор Татибана пыхтел в самом хвосте, таща свой большой живот вверх по склону.
Они уже миновали девятый уровень и приблизились к перевалу Нума-но-дайра, когда навстречу им по склону скатился на лыжах человек в штатском.
— Торопитесь, инспектор. Мы нашли его и преследуем. Этот ублюдок вооружен.
Они побежали. А наверху уже раздалась пальба.
— Вот проклятье, стреляют. — Киндаити запрыгал вверх по крутому склону, как заяц, и вскоре добрался до перевала Нума-но-дайра. И, оказавшись на гребне, не мог не остановиться и не воскликнуть: — Красота-то какая!
Впереди и вокруг, всюду, подобно холмам, подымались сугробы, а за ними, казалось, так близко, руку протяни, гребень гор Юкигами, тоже покрытый белым. Глубокое синее небо, снежные хребты с их светлым пурпурным блеском…
Впрочем, ситуация не располагала к любованию, и восторгу Киндаити положила конец стрельба, вновь раздавшаяся впереди, на склоне, перед которым он стоял. Далеко внизу он увидел трех людей в штатском, медленно приближающихся с трех сторон к человеку в одежде репатриированного солдата. Полицейские, уже поравнявшиеся с Киндаити на перевале, тут же заскользили вниз по склону, как стая ласточек, и
