дёргает.
– Я натянул веревку! Только надо было поднять её повыше. Это очень смешно, когда все кувыркаются через голову. Очень смешно!
– Прутик! Неужели Прутик? – воскликнул Самоделкин.
Конечно, перед ними стоял Прутик, веселый маленький Прутик.
– Ой, Прутька! – очень обрадовались ребята.
– Совсем ничего не понимаю, – сказал удивлённый Самоделкин. – Ты на чужом острове?
– Совсем не чужом. Его Карандаш нарисовал. И море настоящее нарисовал.
– Кто? – зазвенел всеми пружинками Самоделкин. – Карандаш? Где он?
– Гуляет, – кивнул в сторону леса беспечный малыш. – Бананы кушает.
А ты когда-нибудь бегал на пружинках? Наверное, не бегал. Железный человечек в одно мгновение скрылся в густом тропическом лесу.
– Давайте будем играть, – сказал Прутик. – У меня много новых игрушек. Вот водяной пистолет. Мы нальём в него чернила и станем пугать Настю. Будет очень весело!
– Совсем не весело, даже печально, – махнул рукой Чижик.
– Тогда мы дадим ей вот эти новые тапочки. Настя наденет их, и будет необыкновенно смешно. Вот увидишь.
Прутик показал новые тапочки.
– Совсем не смешно, – прошептала Настенька, увидев острые кнопки внутри тапочек.
– Какие глупые-глупые дети! – вдруг сказал кто-то совсем рядом. На поляне появились два разбойника. – Почему это не смешно? То есть как это не смешно, когда невероятно весело? Дай-ка мне сюда пистолет!
Разбойник Пулька взял у мальчика пистолет и навёл на девочку.
– Ой! – пискнула девочка и спряталась в одно мгновение за Чижиком.
– Ха-ха-ха! – забулькал пират.
– Ха-ха-ха! – тоненько засмеялся Прутик.
– Ха-ха! – крикнул с ветки разбойник-попугай.
– А если глупой девчонке сказать, кто мы такие, вот она испугается. Ой, как будет смешно! – подмигнул разбойник Пулька.
– Здравствуйте! – сказала Настенька. – Добрый день! Кто вы?
– Ой, не могу! Ай, как будет весело! – заверещал Пулька. – Мы р-р-разбойники!
– Пир-ррраты! – взревел капитан Буль-Буль, наверное, ля того, чтобы все малыши вздрогнули.
– Никаких пиратов не бывает, – заметила рассудительная девочка. – Только в сказке бывают пираты. В сказке для маленьких детей. А на самом деле нет никаких разбойников.
– Как это нет?! – возмутился пират. – Как это нет!!!
– Никакой ты не разбойник, – отважно сказал Чижик. – Настоящие разбойники такие не бывают.
– Как эт-то не разбойник? – опешил капитан Буль-Буль.
– А вот и не разбойник, – уверенно сказал мальчик. – Не разбойник!
Пират подскочил на месте:
– Какое возмутительное недоверие к честным людям! Это я не разбойник? Вот послушай:
– Тю! – свистнул храбрый мальчик. – Даже ни капельки не разбойники!
Он, конечно, знал, какие бывают на свете настоящие разбойники, а какие не бывают.
– Оралы обыкновенные, вот они кто, – сказала девочка.
– Ужасно глупые дети! – закричал обиженный пират. – Невоспитанная девчонка, нахальный мальчишка! Честное слово, я р-разбойник! – Он стукнул себя в грудь. – Как вы смеете не верить мне, знаменитому разбойнику?
– Ты, наверное, даже «лево руля» кричать не умеешь, – не соглашался Чижик.
– Я не умею? Лево р-руля! Полный вперёд! – гикнул капитан Буль-Буль разбойничьим голосом.
– Подумаешь, – махнул рукой Чижик, – большое дело. Зато по канатам лазать не умеешь. Вот.
Пират посинел от обиды. Он чуть не всхлипнул. Разбойник схватил верёвку с привязанной к ней вроде бы конфеткой, размахнулся, набросил её на верхушку пальмы и начал карабкаться по этой верёвке. Что-то хрустнуло на вершине дерева, и очень обиженный дядя-разбойник шлёпнулся на землю. Взъерошенный попугай на пальме захлопал крыльями:
– Ой, не могу! Вот уморил! Ха-ха!
Пулька, чтобы не смеяться, крепко зажал себе рот и фыркал так, словно с головой окунулся в море, и только нос у него шмыгал в разные стороны, как морковка.
– Ха-ха-ха! – весело смеялись ребята.
Никакой разбойник на свете не любит, когда над ним так весело смеются.
– Ну погодите, – сказал он, – я придумал, что с вами сделать. Мы запрём вас на тёмном чердаке и потребуем выкуп у волшебного художника. Он будет рисовать. Он обязательно станет рисовать! Добренький-предобренький, глупый-преглупый мазилка…
Глава двадцать шестая,
которая даёт разбойникам то, что они заслуживают
Разбойники постучали в старинную дверь подземелья.
– Эй, Карандаш! – позвал Пулька в замочную скважину. – Мы заперли всех твоих учеников в тёмном чердаке. Они сидят голодненькие, холодненькие. Плачут горькими слезами. Никто-никто не рисует им кофе- какаву, пирожные, куриные котлетки…
– Пустите меня к ним! – закричал художник. – Пустите скорей!
– Ха-ха-ха! – чуть не упали от смеха оба разбойника. – Ай, какой шутник! Ха-ха-ха! Вот насмешил! Мы тебя выпустим, а ты овчарку! Ой, не могу!
И, наверное, долго потешались бы они так над своим пленником, если бы вдруг из леса не выбежал Самоделкин.
– Где малыши? – говорил Самоделкин. – Где Карандаш? Я никого не встретил.
– Самоделкин, берегись! Это разбойники!
Железный человечек вздрогнул. Он поглядел в ту сторону, откуда раздался крик, и увидел печальные мордашки своих ребят за маленьким окном на чердаке школы. Разбойники бросились на Самоделкина.
– Ах так! – зазвенел Самоделкин. Не подпрыгнул и стукнул пирата железной головой. Подпрыгнул на своих пружинках и шмякнул Пульку железной головой.
– Нехорошо! – вопили разбойники, удирая. – Ай, как невежливо! Ай, как некультурно! – стыдили они, улепётывая от Самоделкина. – Караул! Мы больше не будем.
– Где Карандаш? – сказал железный человечек, останавливаясь.
И тут разбойник Пулька навёл на Самоделкина водяной пистолет.
Вода брызнула на железного человечка. Он закачался, заскрипел, как скрипит ржавеющий металл. Железные человечки ржавеют от воды.
– Ага, попался!
Разбойники налетели на поверженного Самоделкина, скрутили верёвкой, а потом привязали к мохнатой пальме. На всякий случай.
– Железное пугало, – шипели разбойники. – Железная колотушка! Не видать вам никому Карандаша! Никому на свете!
Глава двадцать седьмая,
самая-самая печальная
Может быть, кто-нибудь из вас расскажет о том, что было дальше? Я не могу рассказывать. Я не могу слышать, как звенят пальмы на острове. Я не могу видеть, как сморщенной голубой тряпкой висит на пальме лёгкий воздушный шар. Кто-то проклевал в нём большую дырку. Я не могу видеть испорченный самолёт на берегу моря. Под ним весь пляжный песок залит пахучим бензином. Кто-то проклевал в самолёте бензиновый бак.
Не могу я видеть привязанного к пальме железного человечка. Мне больно смотреть на дом, где раньше
