Операция в Ладожском озере с треском провалена. Его имя отныне навсегда покрыто позором. Единственное, что удалось, – это помешать противнику (хотя сам Посейдон, признаться, так и не понял, что же это за противник такой!) осуществить контроперацию. Точнее, контроперацию проводили «Сирены». Впрочем, это неважно.
Удалось-то оно удалось, но какой ценой...
Чайка в реанимации.
Нельсон мертв.
Магеллан стремительно выздоравливает, с ногой у него дело обстоит вполне прилично, но все же ранение есть ранение...
Торпеда в госпитале. Череп цел, и даже внутричерепной гематомы, которой все опасались, у него нет – всего лишь ушиб мозга, но это все равно еще один минус, и довольно длинный.
Все агенты противной стороны мертвы, допрашивать некого.
Контейнеры, из-за которых разгорелись страсти, исчезли. Они достались человеку, которого вообще никто не учел и не предусмотрел, – продажному менту, чье помешательство до недавнего времени имело место лишь в скрытой форме, но теперь вот проявилось.
И не такой уж он, кстати, сумасшедший, ибо сумел уйти.
Да еще и от Каретникова лично!
Это казалось невероятным, но капитан Гладилин действительно ухитрился-таки скрыться. Когда они отчалили с острова, Посейдон оставался спокойным, насколько это было возможно в сложившейся ситуации. Он ни секунды не сомневался в том, что на Большой земле капитану уже приготовили достойную встречу. Правда, у Гладилина имелся козырь:
ему ни в коем случае нельзя было
Увы, Гладилин не предоставил «Сиренам» такой возможности.
...Остров Коневец уже скрылся из вида, а Большая земля еще не обозначилась, когда капитан приказал стопорить двигатели. Внешне Гладилин тоже сохранял ледяное спокойствие.
По-прежнему удерживая мальчишку-заложника, он приказал Каретникову вызвать вертолет.
– Твою мать! – выругался на это Посейдон. – Как я тебе его вызову? У меня связь не работает.
Он, разумеется, соврал.
– В рубке точно есть связь, – невозмутимо усмехнулся Гладилин, поглаживая мальчишку по щеке стволом пистолета.
«Значит, там ее больше не будет», – подумал Посейдон.
Однако тот без труда прочел его мысли.
– Если и она откажет – прострелю этому дауну руку. Могу обе.
– Все равно ничего не выгорит, – Посейдон говорил уверенно, но внутренней уверенности не ощущал. Этому мерзавцу словно сам дьявол помогал!
– Не твоя забота. Делай, что тебе говорят.
Нарочито медленно, надеясь неизвестно на что, Каретников защелкал тумблерами. И тут, словно по заказу, в небесах раздался мерный рокот: к катеру стремительно приближался вертолет, держа курс прямо на остров. Не приходилось гадать, откуда он взялся: Коневец наконец-то очнулся от ступора и вышел на связь с материком; вертолет выслали для оценки положения дел.
Ответственные лица, с которыми связался Посейдон, разом пришли в исступление. Посейдон оставил их крики без внимания.
– Прикажите вертолету изменить курс... Террорист желает попасть на борт.
И террорист попал на борт.
Береговые недоумки выслали к острову самую обычную машину, с экипажем в два человека; один рулил, второй вел разведку. Никакого спецназа, ничего действенного в чрезвычайных условиях.
Вертолет завис над катером, опустился на минимально возможную высоту, выбросил лестницу. Каретникову казалось, что все это происходит не с ним, словно ему снится какой-то дурацкий сон, где творятся нелепости. Как правило, в подобных снах сам сновидец не в состоянии вмешаться и пресечь на корню вопиющий беспредел.
Ветер от лопастей вылизывал кругами катер, по воде неистово расходилась мелкая рябь.
Гладилин крикнул Посейдону:
– К стене! Отошел к стене!..
Тот повиновался.
Капитан втолкнул мальчишку в рубку, захлопнул дверь. Потом он резко отскочил, по-прежнему держа Посейдона на мушке.
На прощание Гладилин предупредил Посейдона:
– Не вздумай фокусничать. Если я, не дай бог, навернусь, то не в воду, а на палубу...
«Может, и ладно? Катер – не суша; что бы там ни лежало в рюкзаке, оно, скорее всего, далеко не расползется, ограничившись пределами той же палубы...»
Но реально поручиться за это, увы, никто не мог.
Гладилин запрокинул голову и жестами приказал прыгать второму пилоту, в смятении глазевшему на него из кабины.
– Прыгай, урод! – прокричал он. – В воду, никаких лестниц! Остается только один пилот! Я считаю до двух...
Вертолет, задумчиво повисев над катером какое-то время, немного сместился. От него внезапно отделилась черная фигура; послышался громкий всплеск.
– Теперь сдавай обратно!
Не спуская с Посейдона глаз, Гладилин взялся за перекладину и ловко подтянулся.
– Отлетай! – махнул он рукой.
Вертолет медленно поплыл прочь от катера.
– Стоп, завис!..
Пацан-заложник сидел на полу рубки и в голос ревел, постепенно оправляясь от шока. Посейдон собирался вколоть ему успокаивающее, но на время отложил это дело; он вышел на палубу и наблюдал за тем, как капитан Гладилин взбирается по лестнице. Если бы не особая ноша, тот никогда не добрался бы до катера, не то что до вертолета. Каретников сделал бы его одной левой. Гладилин – противник в бою свирепый, но не особенно умелый; короткая схватка в гостинице была в этом смысле показательной. Но теперь Посейдон, увы, был бессилен. И поэтому – предвидя последствия – мысленно ставил крест на карьере.
Приняв капитана, вертолет быстро набрал высоту и полетел на юго-восток.
Его, конечно же, отследят, зафиксируют, но... Гладилин уйдет.
Каретников вдруг понял это со всей ясностью.
Оцепить район, где Гладилин потребует его высадить, практически невозможно. То есть, возможно, особых проблем в этом плане и нет, но все равно будет поздно: его и след простынет.
И совершенно непонятно, куда и к кому он направится.
...Размышляя о сложившейся ситуации, Каретников с тоской осознавал, что не может похвастаться даже единственным плюсом, который поставил себе впопыхах. По сути, никакую операцию противника он не сорвал! Очень вероятно, что Гладилин в итоге придет как раз к тем самым людям, которые и привлекли его к участию во всем этом деле. И груз попадет-таки к заказчикам.
Ну а если нет, то может выйти еще хуже!
Если в контейнере хранилась какая-то убийственная дрянь, то не так уж трудно разыскать лихих людей, готовых заплатить за нее серьезные деньги. И тут первыми приходят на ум радикальные исламисты. В этом случае даже не придется сваливать за бугор.
А еще интереснее будет, если этот псих лишится остатков рассудка и... просто потеряет рюкзак.
– ...Навряд ли будет интереснее, – неожиданно послышалось из-за перекладины стола.
