доктора Валентино, однако для Лютера в этом не было никаких затруднений.
Когда он увидел, что подводный рубеж сокрушен, а какие-то отчаянные головы решились поднять шум и заявились с воздуха, Лютер понял, что тянуть и откладывать больше нельзя.
Все складывалось удачно.
Вход в каморку, откуда Валентино Баутце следил за двойником в своем недавнем обиталище, был замаскирован без особой изысканности, зато надежно, традиционно. Обычный комод с потайной панелью:
надавишь – и путь открыт. Именно так и поступил Лютер: надавил, юркнул внутрь; доктор Валентино выглядел возбужденным. Он ерзал в своем кресле и не сразу признал верного адъютанта, успевшего переодеться в спецназовца неизвестно какой службы. Он вздрогнул, увидев вооруженного громилу; в следующий миг Лютер поднял маску, и доктор вздохнул с облегчением.
– Мы уходим, герр Валентино, – Лютер говорил, как обычно, учтиво, но непреклонно. – Забирайте документы, у нас мало времени.
Доктор колебался. Тогда Лютер заорал на него:
– Что вы тянете, старый идиот? Катер готов! Вы предпочитаете, чтобы вас повесили евреи?
Пошевелив губами, Баутце выпростал из-под пледа руку с зажатым в ней пультом дистанционного управления, изготовленным по особому заказу. Навел на противоположную стену, нажал на кнопку. Створки, незаметные благодаря узору, бесшумно разошлись.
Лютер перевел дыхание:
– Отлично, герр Валентино.
Почти не целясь, он дважды выстрелил в доктора.
Его оружие тоже было снабжено глушителем, и все произошло в тишине. Лютер умышленно стрелял в голову, стремясь изуродовать патрона до неузнаваемости. Он преуспел в этом: голова Валентино превратилась в сплошное кровавое месиво. Пистолет был серьезного калибра, и оставалось лишь удивляться, каким образом остатки этой головы удерживаются на плечах.
Удовлетворившись зрелищем, Лютер занялся сейфом.
Четыре папки, два диска и еще деньги, наличка, – не слишком солидная сумма, но и такие деньги на дороге не валяются. Лютер расстегнул сумку, одним движением смахнул в нее содержимое тайника.
– Брось сумку и оружие, руки за голову, – послышалось сзади.
Лютер медленно подчинился, не оборачиваясь.
Нешер шагнул вперед, держа его на мушке.
– Повернись лицом. Не торопись.
Тот, не опуская рук, медленно повернулся. Нешер переводил холодный взгляд с Лютера на тело, раскинувшееся в кресле. В его глазах появилось удивление, смешанное с пониманием.
Лютер, не отрываясь, смотрел израильтянину через плечо.
Тот перехватил взгляд, вскинул автомат и стал поворачиваться, но сильнейший удар по голове сбил его с ног. В ту же секунду Лютер стремительно подхватил сумку и метнул ее Сильверу в лицо. Сильвер, на миг отвлекшийся на рухнувшего Нешера, не успел увернуться; Лютер прыгнул и что было сил ударил его в грудь, не находя времени вернуть себе оружие. Сильвер опрокинулся, а Лютер бросился бежать вниз по лестнице.
– Стой! – взревел голос Посейдона.
Автоматная очередь рассекла воздух в считаных дюймах от Лютеровой головы, но немец успел свернуть в коридор, и Каретников коротко выругался.
Ладно, беглеца встретят Медуза с Торпедой, а ему нужно заняться главным.
Взлетев наверх, Посейдон едва не врезался в Сильвера, который уже поднялся на ноги и матерился сквозь зубы.
– Он сумку оставил, командир, – сказал он, пытаясь оправдаться.
Посейдон быстро просмотрел содержимое сумки, вошел в потайное убежище, оценил вид доктора Валентино и девственную пустоту зияющего сейфа.
– Похоже, успели, – пробормотал он и уложил добычу в водонепроницаемый пакет. Перевел взгляд на неподвижного Нешера:
– Это что за клоун?
Сильвер страдальчески пожал плечами:
– Не могу знать. Но тот, что сбежал, был у него на прицеле.
Каретников усмехнулся:
– Ну и чудесно. Свалим все на этих добрых людей...
Он взялся за рацию:
– Торпеда, Медуза, уходим. Прием, как слышите. Мина, Магеллан, идем домой... Добивайте, кого встретите, но никаких погонь...
...Ударил гранатомет, и Посейдон, толкнув невезучего Сильвера, грузно рухнул на пол. Винтовую лестницу разнесло в щепки, в стене образовалась дыра. Баз, окутанный клубами едкого дыма, рванулся на выручку к командиру; бежавший за ним Намер уже наводил ствол на Каретникова. Посейдон выстрелил, и Намер споткнулся, пуля попала ему в ногу. Командир «Сирен» и сам не мог сказать, что побудило его отказаться от стрельбы на поражение и бить по ногам. И еще он похвалил себя за то, что успел уложить документы в ранец.
Посейдон отложил оружие и, не вставая, приподнял руки, демонстрируя миролюбие. Баз, готовый было прикончить обоих на месте, в последний момент сдержался. Но тут же увидел лежавшего без сознания командира, и Каретников с Сильвером физически ощутили заклокотавшую в нем ярость.
– No! – крикнул Каретников и отчаянно замотал головой. – Not we... – Его лингвистические познания были скудны, что не однажды ставило под угрозу продвижение по карьерной лестнице. – Russians, – он указал на себя и Сильвера, тихо лежавшего рядом.
Баз исполнился неуверенности.
И в этот момент с улицы донесся долгожданный вой полицейских сирен.
Посейдон, стараясь двигаться как можно медленнее, поднялся на ноги, показывая израильтянам пустые руки.
– Все в порядке, – произнес он успокаивающе. – Ребята, мы уходим. Не знаю, кто вы, но у нас к вам нет никаких претензий. И интереса тоже нет.
Баз не разобрал ни слова, а вот Намер, имевший родственников из бывшего Союза, кое-что понял. Они быстро обменялись репликами, затем повернулись к «Сиренам» спиной и взялись за Нешера.
– Быстро вниз, – сквозь зубы приказал Сильверу Посейдон.
Лейтенант не заставил приказывать себе дважды. Изнемогая от досады, он побежал по ступеням.
Оба перелетели через пролом, образовавшийся в лестнице после залпа гранатомета, и устремились в коридор, избранный для побега Лютером. Немца нигде не было видно, но «Сирен» это не слишком заботило. Они раздобыли то, за чем их послали, а все остальное имело второстепенное и сугубо утилитарное значение.
По мере продвижения обратно к «подземному» ходу Посейдон с удовлетворением отмечал многочисленные трупы, раскинувшиеся в диких позах. Все было залито кровью, в воздухе стоял запах пороховой гари.
Ребята постарались на славу.
И причем все обошлось без потерь – не то что в ладожских водах, хотя там им противостоял куда более малочисленный противник. Каретников любил честные столкновения в открытую, лицом к лицу, а вот загадок в стиле Агаты Кристи, где не понять, кто друг, а кто враг, он не жаловал, будучи человеком действия.
Ему было немного совестно за то, что все это его стараниями будет приписано неизвестным бойцам, свалившимся как снег на голову. И даже чуть-чуть обидно. Ну что ж – твоя слава часто достается другим, и хорошо еще, что в данном случае она, похоже, достанется людям достойным.
Они с Сильвером бежали и слышали, как где-то далеко позади энергично выламывают входную дверь. Без шума и скандала все же не обошлось, но русские ни при чем, и это главное.
Остальные члены отряда в нетерпении ждали их у входа в лаз, уже нацепив акваланги и готовые
