направиться к ближайшей планете. В космосе Анжелине постоянно грозит опасность. Надо приземлиться и изменить свою внешность. Взглянув на планеты, вращающиеся вокруг ближайших двух звезд, я сразу же сделал свой выбор. Планета с варварским названием Фрейбур.
Там еще вращалось с полдюжины других обитаемых планет, но они отпадали. Либо населения было мало и новый человек мог привлечь всеобщее внимание, либо организация находилась на таком высоком уровне, что скрыться там не представлялось возможным. У Фрейбура отсутствовали все эти недостатки. Планета вступила в Лигу всего двести лет назад, и общество там пребывало в состоянии безмятежного хаоса. Смесь старого и нового, доконтактной культуры и постконтактной цивилизации. Прекрасное место для Анжелины, чтобы затеряться, а затем в нужное время снова появиться в новом обличье.
Придя к подобному умозаключению, я почувствовал двойное удовлетворение. Это было не просто упражнение для мозгов, я и сам находился примерно в таком же положении, что и Анжелина. Инцидент с самоликвидатором лишний раз доказывал, что Корпус ценит свои корабли и что он низкого мнения о дезертирах. Фрейбур подходил для меня как нельзя лучше. Выпивка и сигары подействовали на меня, и я безмятежно уснул.
Когда я проснулся, пора было выходить из искривленного пространства и менять курс. Но прежде я должен был кое-что проверить. Кое-что из того, чему не учили в школе Специального Корпуса. Одна из особенностей искривленного пространства заключается в необычном распространении волн. Особенно радиоволн. Они не просто распространяются во все стороны. Стоит передать сигнал на одной частоте, как тут же он принимается обратно на всех остальных частотах. Этот экзотический эффект не представляет никакого интереса, разве что для специалистов по искривленному пространству, однако позволяет узнать, не установлены ли «жучки» на корабле. Логично предположить, что все корабли Специального Корпуса оснащены «жучками». Спрятанный передатчик, работающий на постоянной частоте, сразу же выведет их на мой след. Его-то я и собирался найти, прежде чем приближаться к планете.
Динамики хрипели и шумели. Я проклинал свое бывшее начальство. Прежде чем тратить время на поиски, надо было убедиться, что подобный передатчик существует. Источник сигнала был слишком слабым, чтобы передавать на большие расстояния. Установив пару экранирующих щитов, я убедился, что таинственный сигнал есть не что иное, как радиация, исходящая от самого приемника. После экранирования эфир затих. Вздохнув с облегчением, я вывел корабль из искривленного пространства.
Установив нужный курс, я направил корабль к цели. Порывшись в корабельном оборудовании, я кое- что подобрал для себя. Необходимо было изменить свою внешность, чем я и занялся. Я с превеликим удовольствием воссоздал образ Скользкого Джима. Расширители в ноздри, подушечки за щеки, немного красителя на голову – и старый боевой конь готов к работе.
Хмуро посмотрев на свое отражение в зеркале, я выругался и снял весь грим так же тщательно, как и накладывал. Одно из моих основных правил гласило – никогда не расслабляться. Механическое повторение всегда приводит к неприятностям. Инскипп прекрасно знал мою прежнюю личность, так что меня сейчас ищут и под этой, и под той внешностью.
Тщательно принявшись за работу, я создал себе абсолютно другой образ – изменив черты лица и прическу. Мне не трудно будет его поддерживать в дальнейшем. Чем сложнее грим, тем сложнее уход за ним. Что меня ждало на Фрейбуре, я не знал и не хотел усложнять себе жизнь излишними сложностями. Я хотел безо всяких забот попытаться выяснить, не оставила ли там свой след Анжелина.
До конца полета оставалось еще два дня, и я с пользой потратил это время на изготовление различных приспособлений, которые могли мне пригодиться на Фрейбуре. Гранаты, пистолеты, кольца с взрывателями – обычный набор. Не успел я убрать за собой, как раздался сигнал, извещавший, что путешествие подошло к концу.
Единственным городом с космодромом на Фрейбуре был Фрейбурбад, расположенный на берегу огромного озера – единственного источника питьевой воды на планете. Глядя, как солнечные блики играют на его поверхности, мне внезапно захотелось искупаться. Очевидно, потому, что я решил утопить корабль. Вернее, спрятать его на дне озера, чтобы всегда иметь под рукой.
Я спустился к горной гряде, и вряд ли на экранах радаров появилась отметка от моего корабля. Пролетая над озером после наступления сумерек, я заметил навигационный радар космопорта, но приближаться к берегу в мои планы не входило. Дождь лил как из ведра, уменьшая видимость и мое желание искупаться. Я приводнился недалеко от берега. За это время я собрал в сумку все свои приспособления. Весила она немало, но не оставлять же на корабле то, что мне может пригодиться. Сумка была из водонепроницаемой ткани, а я натянул скафандр и открыл дверь шлюзовой камеры. Дождь и темнота обрушились на меня, когда я поплыл к невидимому берегу. Сзади раздалось бульканье, и мой корабль медленно погрузился в воду.
Плавать в скафандре так же легко, как и заниматься любовью в условиях невесомости. Силы уже оставляли меня, когда я наконец добрался до берега. Сбросив скафандр, я получил большое удовольствие, наблюдая, как он плавится в огне трех термитных шашек. Еще с большим удовольствием я пинком сбросил его шипящие останки в озеро. Дождь смыл все следы костра. А в такую погоду вряд ли свет от него можно было заметить издалека. Забравшись под водонепроницаемую накидку, мокрый и жалкий, я ждал рассвета.
Наверное, я задремал, потому что, когда открыл глаза, было уже светло. Что-то было не так, и прежде, чем я сообразил, что меня разбудило, чей-то голос произнес:
– В Фрейбурбад собрались? Конечно, куда еще можно идти? Я и сам туда направляюсь. У меня лодка. Старая, но крепкая. Уж лучше на лодке, чем пешком…
Голос продолжал бубнить, но я его не слушал. Я проклинал себя за то, что этот тип с долгоиграющим голосом застал меня врасплох. Он плыл рядом с берегом. Его низко сидящая в воде лодка была завалена мешками и тюками, над которыми торчала голова хозяина. Пока его губы шевелились, я согнал с себя остатки сна и внимательно рассмотрел его. У него была нечесаная борода, торчавшая во все стороны, из- под подобия шляпы смотрели маленькие темные глазки. Охвативший меня сначала испуг улетучился. Если парень не подсадная утка, то эта случайная встреча может оказаться как нельзя кстати.
Когда бородач замолк, чтобы перевести дыхание, я решил принять его предложение и, схватившись за край лодки, подтянул ее к себе. Взяв вещи и держа руку на пистолете, я прыгнул в лодку. Мои предосторожности оказались излишними. Незнакомца звали Зуг, это мне удалось выяснить из его не прекращавшегося монолога. Повернувшись к корме, он завел мотор. Это был видавший виды атомный теплообменник, простой, но довольно эффективный. Никаких подвижных деталей, он просто засасывал воду из озера, доводил ее до кипения и с силой выталкивал через другое отверстие. Работал он почти бесшумно, поэтому я и не проснулся, когда Зуг подплыл на лодке.
Личность Зуга не вызывала никаких подозрений, хотя я все время держал пистолет под рукой. Мне просто повезло, что я встретился с ним. Поток слов ни на секунду не прекращался, и я понял, что служило тому причиной. Судя по всему, Зуг был охотником и после нескольких месяцев одиночества вез на продажу меха и шкуры. При виде человека у него начался словесный понос, который я и не пытался остановить. Из его монолога я узнал много полезного.
Я беспокоился о своей одежде. В конце концов я решил надеть космический комбинезон нейтрального серого цвета. Такие можно встретить – с небольшими вариациями – на всех планетах Галактики. Зуг не обратил на него никакого внимания. Это говорило о многом – ведь он разбирался в одежде. Свою куртку он, очевидно, сам сшил из выделанной шкуры. Иссиня-черного цвета, она, должно быть, была красивой, пока вся не покрылась грязью. Штаны были сделаны из сукна машинной выработки, а ботинки, как и у меня, из вечного пластика. Уж если на его наряд не обращали внимания, то за свою одежду я могу не волноваться.
Снаряжение у Зуга было таким же пестрым, как и его одежда. Смесь старого и нового. Что еще ожидать от планеты, лишь недавно вошедшей в Лигу. Электростатическое ружье соседствовало с пучком стальных стрел для арбалета. Судя по всему, этот болтун пользовался и тем и другим с одинаковой легкостью. Устроившись на мягких тюках, я наслаждался, разглядывая пейзаж в утреннем тумане и слушая непрерывную болтовню.
К полудню мы добрались до Фрейбурбада. Зугу больше нравилось говорить, чем слушать, поэтому несколько моих неопределенных высказываний о том, что я собираюсь делать в городе, вполне удовлетворили его любопытство. Ему очень понравились пищевые концентраты из моего запаса, и в ответ
