ругались, то ли причмокивали от вожделения, а скорее всего подавали сигналы Чубе-Ху,
Три одинаковых следа – это оказалось еще не все, чем был богат лужок. И Сварога больше заинтересовала непонятность номер два – следы-то что, тут, как говорится, неясно, но понятно… хотя ничего обнадеживающего и приятного та понятность не подарила. Луговая загадка номер два отыскалась в трех с половиной каймах от ближайшего к ней круга с квадратами.
Пятно мокрой травы. И опять же, если приглядеться и сделать поправки на размытые границы, то становится очевидным: пятно имеет строгую геометрическую форму трапеции.
Чубе-Ху тем временем надоело выслушивать занудные пощелкивания тарков, она обернулась волком, зарычав, прыгнула к зарослям – и семья вурдалаков бросилась наутек, затрещав ветками на весь лес и сверкая пятками.
– Роса? – подошла Кана, села на корточки, посмотрела на мокрую траву, пальцами ее, однако, не касаясь.
– Разве что очень редкий вид росы, – задумчиво пробормотал Сварог. – Которому, когда придет пора составлять отчеты, можешь присвоить наименование «роса граматарская, насквозь необыкновенная»…
Сварог осторожненько потрогал поникшую траву. Трава была не только мокрой, но и вялой. А земля под ней – холодной. Очень холодной. И заметьте, никакой магии не обнаруживается…
– Это след моря, – уверенно сказала Кана. – Такое бывает. Океанская вода ушла под грунт, скопилась в какой-нибудь подземной чаше. А ее испарения пробиваются на поверхность.
– Может быть. – Сварог поднялся, отряхнул ладони. – А может, и что-то другое… Ну полюбовались, и будя. Пора в путь, мастера скитальцы по Граматару. Нас ждут непройденные кабелоты, коих осталось не так уж много…
Он не стал делиться с остальными своими соображениями и зародившимися подозрениями. Никакой пользы в том нет. Честно сказать, он и сам не был ни в чем до конца уверен. И притом его догадки все равно не увязывались в единый тугой узел, некоторые вопросы пока еще болтались, как незавязанные шнурки. Вполне допустимо, что им явила себя всего лишь очередная из неподдающихся объяснению тайн, которыми полон всплывший материк. И очень хотелось бы, чтобы так оно и было.
На счастье, вскоре они углубились в настоящую чащобу, словно по заказу выросшую аккурат на пути следования. Чащоба удалась на славу – не то что сверху, но и с боков, со всех сторон на расстоянии десяти каймов уже совершенно невозможно было углядеть, есть ли кто-нибудь там, в паутине лиан, зарослях колючих кустов и частоколе деревьев, или же нет там никого – по той простой причине, что никому и в голову не придет соваться в этакое буйство граматарской флоры.
Судя по карте, Ключ ждал кабелотах в трех от них, точнехонько за чащобой, отмеченной на пергаменте двумя невинными значками елочки и клена. И, судя по плотности зарослей, проходить эту дистанцию они будут до самой смерти.
Тем более что с чащобой было не все так просто. Не простая это была чащоба.
Сварог и сам уже некоторое время ощущал что-то не то в окружающей обстановке, но процесс продирания сквозь чащу, поиска опоры при каждом шаге, чтоб не переломать ноги, обрубания переплетений веток и лиан с помощью мало приспособленной для этого шпаги (могли бы, черти островные, мачете какое- нибудь дать, что ли), в общем, он настолько был поглощен, что не предавал особого значения смутному чувству некоего непорядка (а точнее именно что
– Что-то не так.
Остановились и все остальные. Сил радоваться передышке и принимать боевую стойку не было ни у кого. Откуда-то издалека доносились треск ломаемых ветвей и жалобное подвывание – несчастные тарки с упорством, достойным лучшего применения, продолжали тащиться следом.
– Ф-фу, ну и прогулочка… – несколько секунд суб-генерал тяжело дышал, восстанавливая дыхалку и утирая обильный пот со лба.
– Это не просто лес… – добавила Кана.
– В каком смысле? – И только теперь Сварог огляделся.
Оказывается, медленно, упорно, и как бы дико сие ни звучало по отношению к непроходимым джунглям, но они двигались по просеке.
Собственно, просекой это назвать было трудно – просто чаща на полосе шириной каймов тридцать была не такой густой и непролазной, как по сторонам, где вообще черт ногу сломит, и они интуитивно выбирали наименее
Сварог сверился со стохом. «Кукиш» настойчиво уверял, что идти нужно прямиком по «просеке», до упора.
– Ну-с, пионеры мои дорогие и вояджеры разлюбезные? – повернулся Сварог к соратникам. – Ваши предложения?
– А что тут думать, идти надо. – Олес блаженно скинул ругталь и привалился спиной к теплой коре поваленного дерева. – Вперед и только вперед. Пока не сдохнем в этом буреломе…
– Людей вокруг нет, – констатировала Чуба-Ху, преобразившись в человека. – И никогда не было…
– Последние тысячу лет, – поправил Рошаль, обеими руками вытирая пот с лица. – Но пусть меня сгноят в Пыльном подвале, если это не бывшая дорога…
– Лучше уж гнить в Пыльном подвале, чем здесь… – бросил Пэвер, сидя на здоровенном трухлявом пне и растирая левую сторону груди. Да уж, вот и старый вояка начал сдавать. – Хотя и Пыльного-то подвала уже нет… И дорога эта ваша… фу, черт…
– Вам плохо, генерал? – спросил Сварог.
– Ерунда, – отмахнулся Пэвер, – просто…
– Смотрите!
Это сказала Кана. Она сделала два шага в сторону и носком разворошила дерн на неприметной кочке. Кочка оказалась никакой не кочкой – под отброшенной землей ясно проступил серый камень…
Это был обломок железобетонной плиты – никаких сомнений. С пористым, как хлеб, сколом, со ржавыми, торчащими в разные стороны арматуринами… Ага, теперь просека предстала перед Сварогом в новом свете. И как он раньше не обратил внимания на отчетливо
– Но вот вопрос: куда она ведет? – поинтересовался Рошаль.
– Куда бы то ни было, нам с этой дорожкой явно по пути, – вздохнул Сварог. – Так что, как верно заметил наследный князь, – вперед и только вперед. Но медленно. И по сторонам смотреть в оба у меня – как бы какие сюрпризики тут не подстерегали. Давайте, давайте, после отдыхать будем…
Чуба вновь обратилась в волка.
Как ни странно, но тот факт, что они движутся пусть по заброшенной и исковерканной, но все ж таки дороге, придал им сил. И они вновь ломанулись сквозь заросли… Никаких сюрпризиков, к счастью, на пути не встретилось – то ли и не было их никогда, то ли пришли в негодность, за столько-то столетий…
И вскоре, совершенно неожиданно чаща закончилась, они вышли на открытое место.
Вышли – и замерли на краю, потрясенные. Даже Сварог, готовый к чему угодно, такого увидеть не ожидал. Пэвер выругался вполголоса. Перед ними расстилалась огромная, с четверть кабелота в диаметре бетонная площадка, которую отчего-то пощадили и многократные катастрофы, и вездесущая растительность, идеально круглая, с идеально ровной, будто отутюженной поверхностью. А посреди этого круга возвышалось одноэтажное серое строеньице, простенький параллелепипед, отдаленно напоминающий
