Пленник Короны

и было: только одна смена, состоявшая из охранников пенсионного возраста, не путала службу с невинными развлечениями, остальные же смены путали охотно и с удовольствием – и потому, соответственно, обустраивали комнату отдыха, изгоняли казенный дух, делали ее уютнее, обставляли всем необходимым, в общем – заботились, как о родном доме. Кион сразу включил подсветку бара, фальш-окна и аквариума, включил музыкальный вал – зазвучала музыка, моменту подходящая более чем, а по драпировке стен покатились медленные волны – на дорогое оборудование скидывались всеми сменами (за исключением, разумеется, пенсионной), но оно того стоило, ибо опытным путем было установлено, что движение складок бордовой ткани, словно их шевелит ветерок, действовало на женские души и тела размягчающе.

Когда Кион выкладывал из пакета купленное им на вечер, его неожиданно обняли за плечи, развернули.

– Не стоит терять времени, – сказал самый прекрасный в мире голос. А его губы почувствовали влажное, нежное прикосновение. А его взгляд утонул в голубизне ее прелестных глаз. А сам он тонул в прекраснейшем из омутов. Мягкие руки гладили его шею, и это было так мило, так возбуждающе.

Он не обратил внимания на то, что ее пальцы словно нащупывают что-то на коже, словно примеряются к чему-то. А зря. Потому что миг спустя Игой перестал вообще обращать внимание на что бы то ни было. Вдруг его перестало волновать вообще все на свете…

Ак-Кина, оставив Киона на полу посреди комнаты отдыха, вышла в соседнее помещение. Сатло, согнувшись вопросительным знаком над столом и листая журнал, состоящий из одних картинок, быстро обернулся к ней, одновременно накрывая журнал служебными бланками.

– Я настояла, чтобы вы присоединились к нам, – она ослепительно улыбалась. – Вы, надеюсь, не будете против? – И прелестница заговорщицки понизила голос: – Честно сказать, вы мне нравитесь гораздо больше.

– Да, понимаю, я… – самодовольно ухмыльнулся Сатло.

И получил сокрушающий удар тонким наманикюренным пальцем под ухо. Его голова ткнулась в ворох служебных бланков.

– А вот таким ты мне еще больше нравишься, – сказала Ак-Кина, забирая со стола ключ от пульта управления воротами. Кнопки пульта закрывались крышечкой, и на эту крышечку дополнительно навешивался маленький замок. Да уж, много сложностей нагородили те, кто разрабатывал систему охраны поста номер четыре, однако ключ теперь был у Ак-Кины, она управилась и с замочком, и с кнопками пульта, и с включением мотора ворот.

– Эй, порядок! – негромко сказала она в темноту.

В ворота один за другим, молча скользнули четверо – двое в форме высших офицеров морского флота, некто в гражданском и некто в черно-зеленом плаще Каскада. Черно-зеленый ободряюще подмигнул Ак- Кине:

– Отлично справилась, девочка. Не забудь закрыть ворота, потом присоединяйся.

И поспешил следом за остальными к домику охранного поста. По случаю праздника «Захват скоростника» Сварог вновь облачился в форму каскадовца – на сей раз, правда, другую, добытую лично Босым Медведем.

– Медведь, – сказал Сварог, осмотревшись внутри караулки, – свяжи этого героя, да покрепче. Монах, тащи сюда второго стражничка. Щепка, марш наружу, и поглядывай по сторонам: мало ли кого с корабля принесет. Я смотрю, – он повернулся к Ак-Кине, – ты неплохо освоила «коготь ястреба».

– Я бы предпочла не твой «коготь», а утюг или молоток. Он слишком нахально пялился на меня.

– Ох, как я его понимаю…

Да-а, ничего не скажешь, исполнительницу на роль подсадки Щепка привела отличную. В шайке Босого Медведя было всего три человека, но время от времени они привлекали к делам и других людей. В том числе и Ак-Кину – главным образом для того, чтобы заманивать доверчивых, сластолюбивых пентюхов в укромное местечко, где те попадали в умелые ручки Медведя и Монаха.

– Живее, братцы-разбойники, живее, – поторапливал Сварог свою уголовную гвардию, – вдруг какой- нибудь мающийся бессонницей дежурный по порту заявится с проверкой. Монах, скоренько приводи нашего нового друга в чувство…

Первое, что почувствовал Игой-Кион, очнувшись, была вода, обильно стекающая ему за воротник. Он с трудом разлепил веки, сфокусировал зрение… и вместо прекрасной гостьи, вместо напарника узрел парящую над ним незнакомую рожу.

– Проспался? – недобро спросила рожа. – Или еще водичкой полить? Не надо? Ну тогда подымайся, родимый…

А потом Игой увидел и бездвижное тело Сатло… По сонной ночной пристани быстрым, уверенным шагом двигались шестеро – и любой увидевший их непременно бы насторожился. Ну и нехай – Сварог скрываться был не намерен. Более того: он самолично убедил перепуганного охранника Игоя- Киона передать на борт сообщение: дескать, на территорию причала прибыли четверо донельзя официальных лиц – трое представителей внутренней службы флота и один каскадовец, а с ними два гражданских лица женского пола. Более того: официальные лица вооружены всеми необходимыми для прохода на территорию бумагами с подписями и ордерами с печатями и требуют немедленной встречи с командиром расчета. Более того: охранный пост уже связался с Адмиралтейством и получил подтверждение – действительно, все означенные лица имеют полное право подняться на борт. По весьма важному и щепетильному делу.

Расчет должен был всполошиться. Расчет должен был запаниковать и начать готовиться к внеплановой головомойке… Но вот заподозрить что-либо должен не был – потому что никакому нормальному злоумышленнику в голову не придет столь наглым образом проникать на борт корабля, принадлежащего лично верх-адмиралу флота. Это все равно, что под прикрытием какой-нибудь там ревизионной комиссии подняться на «Аврору», скрутить экипаж и угнать революционный крейсер на увеселительную прогулку по Ладоге… Так что план Сварога, откровенно говоря, был запредельно безумным и архинаглым… И именно поэтому Сварог имел все основания надеяться на успех. А что еще прикажете делать? Через причал аркой перекинуты металлические дуги, и он прекрасно знал, для чего – Босой Медведь просветил. Это ни что иное, как стационарный прибор «Боро-6», самая последняя разработка пытливой каскадовской мысли. Аппаратура улавливает любое магическое присутствие в радиусе… в общем, неважно в каком там радиусе, главное, что колдовским манером, в том числе и под чужой личиной, к скоростнику не подберешься.

Корабль у причала был всего один, серый, мрачный, близнец покойной «Черной молнии» – не ошибешься. А свет прожекторов давал возможность прочитать название – «Пронзающий». Так что точно не ошибешься… А вот перекинутый на «стенку» трап вовсе не означал, что даже столь ответственным товарищам можно запросто взойти на борт. Вход на палубу перекрывала защитная диафрагма. Но шестерка уверенно поднялась по трапу, и Сварог вдавил кнопку звонка.

Охранника Игой-Киона вытолкали вперед, поставили рядом со Сварогом в авангарде. Игой послушно приготовил личную карточку охранника порта, и когда диафрагма разошлась, образовав отверстие в руку диаметром, Игой просунул карточку вахтенному. Диафрагма вновь сошлась. Документ изучали секунд десять, после чего тем же способом вернули владельцу.

– И что нужно? – раздался из отверстия диафрагмы напряженный голос.

– Паршивая ситуация, – раздраженно сказал Сварог. Таким тоном разговаривают мелкие чиновники, которые в гробу видели все эти ночные поездки к черту на куличики, но что поделать – служба. – Проводится внутреннее расследование, пока в неофициальном порядке. Я говорю – пока. Потому что… Видите за моей спиной этих… женщин? Они утверждают, будто подверглись сексуальному насилию от членов вашего экипажа. Кроме того, они утверждают, что для принуждения к вступлению в связь была использована магия. Понимаете всю серьезность происшедшего? Пострадавшие уверены, что узнают насильников. Так что нам незамедлительно нужно видеть членов экипажа. – Помолчал и с нескрываемой надеждой на отрицательный ответ спросил: – Пустите на борт? – Мол, лучше не надо, лучше утречком другие приедут, так сказать – повысокопоставленнее нас, а мы, люди маленькие, лучше домой вернемся… С той стороны донеслось невнятное ругательство, а потом и тяжкий вздох:

– Ждите, доложу.