виде волшебных унитазов и колдовских посудомоек.
Сварог отпустил такси за три квартала до цели и оставшееся расстояние преодолел пешком. Быстро смеркалось, и многочисленные граффити на обшарпанных стенах домов начали светиться разноцветным фосфорным светом, переливаться, а некоторые, черт бы эту магию побрал, даже шевелиться, когда Сварог проходил мимо. Где-то в переулке кто-то кому-то сосредоточенно лупил морду, прижав избиваемого к забору, однако экзекуция проходила в полной тишине, молчали оба, раздавались лишь смачные удары да сопение поединщиков. Трущобы, ни дать ни взять. Гарлем. На всякий случай Сварог переложил револьвер из внутреннего кармана в боковой – мало ли какие хулиганы попросят закурить. Тут уж воплем: «Милиция, убивают!!!», не отделаешься, а если оные хулиганы вдобавок ко всему владеют парой-тройкой запрещенных заклинаний, то и никакие боевые навыки не спасут. Тем более, что навыков тела Ирви-Лонга он не знал – судя по набитым костяшкам на пальцах рук, детектив в случае чего мог отмахаться от одного-трех безоружных противников, но проверять это на практике как-то не тянуло. А без привычных колдовских способностей Сварог чувствовал себя уже не просто голым – он чувствовал себя инвалидом без костылей… Шаровидных уличных светильников здесь практически не было, пустынная улица тонула в полумгле, разгоняемой лишь тусклым светом из окон пока еще обитаемых халуп. А свет, между прочим, горел далеко не в каждом доме, и когда он добрался до искомого адреса, стемнело уже окончательно. Неподалеку от номера восемьдесят четыре Сварог остановился – там тень была погуще, – и задумчиво оглядел небольшое, однако ж зело мрачное сооружение темно-красного кирпича за покрытой лишайником каменной оградой, построенное наверняка еще во времена Империи и наводящее на мысль о потайных склепах и неупокоенных призраках. Вроде здесь. Мобиля Гиль-Донара поблизости не видать, ну да не такой ведь он идиот, чтобы светить свою машину в подобном-то районе. Хотя, с другой стороны, полицейскому появляться в подобном районе, и без охраны – это как раз таки и надо быть круглым идиотом… Над головой мерцали звезды, образуя, ясное дело, совершенно незнакомые созвездия.
Задуманное Сварогом не было ни авантюрой, ни безумием – это было чистой воды самоубийством. Однако ничего другого ему не оставалось! В комнатенке Эрма он просидел всю ночь, мысленно прикидывая и так, и эдак, раскладывая в голове пасьянс из возможных вариантов, пытаясь отыскать выход из ловушки. Пасьянс не получался. Старик Эрм и милая простушка Лиома могли, конечно, спрятать Ирви на неопределенно долгий срок, но… Но – и что, господа? Сколько он должен, как говаривали сицилианские мафиози, пролежать на матрасах, пока полиция не снимет облаву? Месяц? Год? А судя по тому, с каким рвением органы местного правопорядка взялись за поимку беглого детектива, на квартире Чофо-Агайра был убит не просто любовник его жены – там завалили
А, как учат самураи, если не знаешь, что делать, делай шаг вперед.
Вряд ли кто даже из самых башковитых полицейских предположит, что беглец сам полезет в клетку со львом…
Вдалеке завыла собака, другая подхватила, затем третья, и вскоре целый собачий хор затянул форменную какофоническую ораторию. Сварог включил невидимость, огляделся – никого – перебежал дорогу и притаился за каменной оградой. Выждал немного. Тишина. Собачки умолкли. Он двинулся вдоль ограды. Если настоящий Ирви-Лонг не ошибся, где-то тут должна быть дверца во двор… Эх, хорошо бы, конечно, через ограду перемахнуть, да ведь пузо не пустит. Что ж ты, брат, спортом-то не занимался…
Ага, есть!
Сварог нашарил в темноте холодную металлическую ручку, легонько нажал. Никаких сюрпризов, дверца поддалась, открылась без скрипа. То ли прогрессивная магия еще не добралась до этих мест, то ли здесь попросту магию не жаловали.
Короткая перебежка до задней двери. Заперто, как следовало ожидать. Сварог достал нож, выщелкнул лезвие. Ну-ка, Лонг, где твоя мышечная память… Получилось даже быстрее, чем он рассчитывал: нехитрый замок негромко щелкнул, дверь открылась. Темный коридор. Слева кухня, прямо – деревянная лестница на второй этаж. Значит, нам туда дорога…
Он достал револьвер, крадучись поднялся наверх, стараясь держаться поближе к стене: любой уважающий себя вор должен знать, что возле стены даже самые рассохшиеся ступени не скрипят. А чем, милорды, мы глупее уважающего себя вора?.. Из-под второй по счету двери лился неяркий свет, но свет какой-то странный – бело-голубой, лихорадочно мерцающий. Оттуда же доносилось негромкое стрекотание, странное не менее: так тарахтели допотопные швейные машинки, еще
Эх, сколько раз подводил его детектор опасности, сколько матов Сварог на него складывал – а вот поди ж ты… Как выяснилось через мгновенье, без него не обойтись.
Мерцание прекратилось, стрекотанье утихло, и светильники вспыхнули разом по всему коридору – ярко, обличающе. Он и дернулся было, но тщетно: невидимая паутина в мгновенье ока оплела его плотным душным коконом, рывком приподняла над полом, сковала руки и ноги, сдавила шею…
Дверь второй по счету комнаты открылась, и на пороге возник невысокий плотный, коротко стриженный человек. Он был одет в гражданское, но Сварог тут же узнал его – снимками именно этого типа начиналось досье на Гиль-Донара, начальника полицейского управления Вардрона.
Некоторое время Гиль-Донар, склонив голову набок, разглядывал пленника, подвешенного в воздухе с револьвером наизготовку, потом сдавленным голосом сказал кому-то в комнате:
– Рут, опусти пушку. Этот зверь не хищный.
И снова повернулся к Сварогу. У него были очень светлые глаза, ясные, голубые – но не как у ребенка, а скорее как у профессионального убийцы.
– Угадай, Ирви-Лонг, – сказал он с некоторой даже грустью, – почему через пять минут я тебя застрелю и никогда об этом не пожалею? – он достал необъятный носовой платок, с оглушительным треском высморкался, платок спрятал и, откинув полы пиджака, сунул большие пальцы под ремень. – Потому что ты незаконно проник в чужое владение? Не-а. Потому что ты дурак и попер напролом сквозь простейшую охранную магию? Вот еще. Или потому, что узнал обо мне то, чего тебе знать не положено? Мимо… Может, потому, что тебя разыскивает вся полиция города? Опять нет. Я, Ирви-Лонг, застрелю тебя, потому что ты прервал нас на самом грустном месте… И только не надо мне свистеть, что ты пришел сдаваться. Рут!
Из дверей боязливо выглянул еще один персонаж: дряхлый плешивый старикашка в засаленной шерстяной кофте сжимал в руках древнюю винтовку.
– Вы уверены, господин Гиль… – гаркнул было он, но глава полицейского управления перебил:
– Да не трясись, Рут, этот парень сам боится… Ты вот что, ты отволоки его в комнату, мы с ним побеседуем. Ровно пять минут.
– А… установка…
– Ерунда. Он уже никому ничего не скажет.
Дедок, ни слова не говоря, осторожно приблизился к Сварогу, взял за галстук и, как воздушный шарик на веревочке, потащил за собой.
Это не было смешно. Со стороны глядючи, зрелище сие было унизительным донельзя, и Сварог до хруста сжал зубы. Но… Но будем смотреть правде в глаза. Он пошел ва-банк – и проиграл в первом же раунде.
…В скрупулезно составленном Ирви-Лонгом досье значилось: «Карьерист, авторитарен, умеет подчинять других ради достижения собственных целей, склонен к роскоши. С другой стороны: реалист, прагматик, объективен, решителен, к политике нейтрален, готов как на решительные шаги, так и отступиться на время, если осознает, что для выполнения поставленной задачи не хватает реальных возможностей, склонен к скрытой сентиментальности и ностальгии». Таков был Гиль-Донар в представлении детектива. Помимо
