Том 1. Стихотворения. Рассказы

Нет, он строит, возводит
 Храм бессмертных племен — Баальбек.

Он — убийца, проклятый,
 Но из рая он дерзко шагнул.
Страхом Смерти объятый,
 Все же первый в лицо ей взглянул.

Жадно ищущий бога,
 Первый бросил проклятье ему.
И, достигнув порога.
 Пал, сраженный, увидевши — тьму.

Но и в тьме он восславит
 Только Знание, Разум и Свет —
Башню Солнца поставит,
 Вдавит в землю незыблемый след.

И глаза великана
 Красной кровью свирепо горят,
И долины Ливана
 Под великою ношей гудят.

Синекудрый, весь бурый,
 Из пустыни и зноя литой,
Опоясан он шкурой,
 Шкурой льва, золотой и густой.

Он спешит, он швыряет,
 Он скалу на скалу громоздит.
Он дрожит, умирает…
 Но творцу отомстит, отомстит!

<1906–1907>

Закон

Во имя бога, вечно всеблагого!
Он, давший для писания тростник,
Сказал: блюди написанное слово
И делай то, что обещал язык.

Приняв закон, прими его вериги.
Иль оттолкни — иль всей душою чти:
Не будь ослом, который носит книги
Лишь потому, что их велят нести.

<1906–1907>

Мандрагора

Цветок Мандрагора из могил расцветает,
Над гробами зарытых возле виселиц черных.
Мертвый соками тленья Мандрагору питает —
И она расцветает в травах диких и сорных.

Брат Каин, взрастивший Мандрагору из яда!
Бог убийцу, быть может, милосердно осудит.
Но палач — не убийца: он — исчадие ада,
И цветок, полный яда, бог тебе не забудет!

1906–1907

С обезьяной

Ай, тяжела турецкая шарманка!
Бредет седой согнувшийся хорват
По дачам утром. В юбке обезьянка
Бежит за ним, смешно поднявши зад.

И детское и старческое что-то
В ее глазах печальных. Как цыган,
Сожжен хорват. Пыль, солнце, зной, забота..
Далеко от Одессы на Фонтан!