— Почему бы тебе просто не повторить мне все полученные инструкции?
— НЕ МОГУ. Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ЗНАЧИТ «ВСЕ». ОНИ ПОЯВЛЯЮТСЯ ТОЛЬКО В ОТВЕТ НА КОНКРЕТНЫЙ ВОПРОС ИЛИ СИТУАЦИЮ.
— Какие-нибудь из них помешают тебе выполнять обязанности душителя?
— НЕТ, НЕ ДОЛЖНЫ.
— Ну, это уже кое-что. Отлично. Есть идеи насчет того, что мне делать дальше?
— ДА. ТЕБЕ НАДО НАЧАТЬ ПОДНИМАТЬСЯ НА САМЫЙ ВЫСОКИЙ ХОЛМ СЛЕВА ОТ ТЕБЯ.
— На который… О'кей, по-моему, вот он, — решил я, когда мой взгляд упал на обломанный клык из сияющего белого камня.
Итак, я зашагал к нему вверх по постепенно набирающему крутизну склону. Черное солнце на сером небосклоне поднялось еще выше. По-прежнему стояла жуткая тишина.
— Э-э… не знаешь ли точно, что мы обнаружим, когда доберемся туда, куда идем? — попытался я сказать Фракиру.
— Я УВЕРЕН, ЧТО ИНФОРМАЦИЯ ИМЕЕТСЯ, — пришел ответ, — НО НЕ ДУМАЮ, ЧТО МЫ ПОЛУЧИМ К НЕЙ ДОСТУП РАНЬШЕ, ЧЕМ ПРИДЕМ В НУЖНОЕ МЕСТО.
— Надеюсь, ты прав.
Дорога делалась все круче. Поскольку я никак не мог точно определить время, мне показалось, что прошло больше часа прежде, чем я покинул предгорье и принялся взбираться на саму белую гору. Хотя ни следов ног, ни каких-либо других признаков жизни я не заметил, несколько раз я натыкался на длинные, похожие на выступы царапины вроде бы естественного следа, которые вели к этой высоко расположенной выбеленной поверхности. Пока я преодолевал склон, прошло, должно быть, еще несколько часов, темное солнце переместилось в центр небосклона и начало спускаться к западу, за эту вершину. Очень раздражало то, что не было возможности выругаться вслух.
— Как я могу быть уверен, что мы на той стороне этой штуки, что надо? Или что мы направляемся в то место, куда следует? — спросил я.
— ПОКА ЧТО ТЫ ДЕРЖИШЬ ВЕРНЫЙ КУРС, — ответил Фракир.
— Ты не знаешь, сколько еще идти?
— НЕ-А. ХОТЯ И УЗНАЮ ЕГО, КАК ТОЛЬКО УВИЖУ.
— Солнце собирается очень скоро соскользнуть за гору. Ты тогда сумеешь разглядеть то место, чтобы узнать его?
— ПО-МОЕМУ, ЗДЕСЬ, КОГДА СОЛНЦЕ САДИТСЯ, НЕБО СТАНОВИТСЯ ЕЩЕ СВЕТЛЕЕ. В ЭТОМ СМЫСЛЕ НЕГАТИВНОЕ ПРОСТРАНСТВО ЗАБАВНО. КАК БЫ ТАМ НИ БЫЛО, ЗДЕСЬ ЧТО-ТО ВСЕГДА СВЕТЛОЕ, А ЧТО-ТО ВСЕГДА ТЕМНОЕ. У НАС БУДУТ НЕОБХОДИМЫЕ СРЕДСТВА, ЧТОБЫ ОПРЕДЕЛИТЬСЯ.
— Как по-твоему, чем мы заняты на самом деле?
Я подумал:
— ОДНА ИЗ ТЕХ ПРОКЛЯТЫХ ШТУЧЕК С РЫЦАРСКИМИ СТРАНСТВИЯМИ В ПОИСКАХ ПРИКЛЮЧЕНИЙ.
— Романтические грезы? Или нечто осуществимое?
— В МОЕМ ПОНИМАНИИ В КАЖДОМ ИЗ ТАКИХ СТРАНСТВИЙ ЕСТЬ ПРИМЕСЬ И ТОГО, И ДРУГОГО, НО Я ЧУВСТВОВАЛ, ЧТО В МОЕМ СЛУЧАЕ СИЛЬНО ПЕРЕВЕШИВАЕТ ПОСЛЕДНЕЕ. С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, ВСЕ, С ЧЕМ СТАЛКИВАЕШЬСЯ СРЕДИ ОТРАЖЕНИЙ, ВЕРОЯТНО, ОТЧАСТИ АЛЛЕГОРИЯ, СИМВОЛ — ПОДОБНУЮ ЕРУНДУ ЛЮДИ ПРЯЧУТ ГЛУБОКО В ПОДСОЗНАНИИ.
— Другими словами, ты точно не знаешь.
— НЕ УВЕРЕН, НО Я ЗАРАБАТЫВАЮ НА ЖИЗНЬ ТЕМ, ЧТО ЧУВСТВИТЕЛЕН И ХОРОШО УГАДЫВАЮ.
Я вытянул руку повыше, ухватился, подтянулся на следующий карниз. Какое-то время я шел по нему, потом опять принялся взбираться наверх.
Наконец, солнце село, но видно было по-прежнему хорошо. Свет и тьма поменялись местами.
Взобравшись еще на пять или шесть метров по неровной поверхности, я остановился, увидев, наконец, углубление, к которому она поднималась. Передо мной в горе было отверстие, открывавшееся на край. Я помедлил, раздумывая, можно ли назвать его пещерой, потому что оно, похоже, было искусственного происхождения. Как будто здесь выдолбили арку, которая была достаточно велика, чтобы под ней можно было проехать верхом.
— ЗНАЕШЬ, — прокомментировал Фракир, шевельнувшись на запястье. — ВОТ.
— Что? — спросил я.
— ПЕРВАЯ ОСТАНОВКА, — ответил он. — ЗАДЕРЖИСЬ ЗДЕСЬ И, ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ДВИНУТЬСЯ ДАЛЬШЕ, КОЕ-ЧТО СДЕЛАЙ.
— А именно?
— ЛЕГЧЕ ПРОСТО ПОЙТИ И ПОСМОТРЕТЬ.
Я подтянулся наверх, перебрался через край, встал на ноги и пошел вперед. Большой вход заполнял неизвестно откуда берущийся свет. Я помедлил на пороге, заглядывая внутрь.
Это напоминало родовую часовню. Там был маленький алтарь, а на нем — пара свечей, щеголявших мигающими черными венчиками. Вдоль стен стояли вытесанные из камня скамьи. Кроме той двери, у которой я стоял, я насчитал еще пять: три — в стене напротив, одну — справа от меня и одну — слева. В центре помещения лежали две груды боевого снаряжения. Никаких символов религии, которую бы представляла эта часовня, не было.
Я вошел.
— Что я должен тут делать? — спросил я.
— ТЫ ДОЛЖЕН БОДРСТВОВАТЬ ЗДЕСЬ ДО РАССВЕТА, ОХРАНЯЯ ДОСПЕХИ.
— Ну, ладно, — сказал я, проходя вперед, чтобы осмотреть этот хлам, — зачем это?
— В ИНФОРМАЦИЮ, КОТОРУЮ Я ПОЛУЧИЛ, ЭТО НЕ ВХОДИТ.
Я подобрал причудливую белую нагрудную пластинку, в которой был бы похож на сэра Галахада. Размер, кажется, был как раз мой. Я покачал головой и опустил ее обратно. Я перешел к соседней груде и вытащил очень странного вида серую латную рукавицу. Тут же бросив ее, я принялся рыться в остальном добре. Все то же самое. К тому же, подогнанное по мне. Только…
— В ЧЕМ ДЕЛО, МЕРЛИН?
— Эта белая хреновина, — сказал я, — выглядит так, словно прямо сейчас придется мне впору. Остальное вооружение, похоже, точь-в-точь такое, какое носят при дворе. Кажется, стоит мне перебраться в свои покои в хаосе, и оно окажется тем, чем надо. Значит, смотря по обстоятельствам, мне, вероятно, подойдут оба комплекта. Хотя сразу двумя я воспользоваться не смогу. Который же я должен стеречь?
— ПО-МОЕМУ, ТУТ-ТО И ЗАРЫТА СОБАКА. МНЕ КАЖЕТСЯ, ТЫ ДОЛЖЕН ВЫБРАТЬ.
— Конечно! — я щелкнул пальцами и ничего не услышал. — Какой же я болван, удавка должна растолковать мне, что к чему!
Я упал на колени и смел оба набора доспехов и оружия в одну непривлекательного вида груду.
— Если я должен это стеречь, — сказал я, — я буду стеречь и то, и другое. Я не желаю выбирать, на чьей я стороне.
— СДАЕТСЯ МНЕ, ЭТОМУ «НЕЧТО» ТАКОЕ ДЕЛО НЕ ПОНРАВИТСЯ, — ответил Фракир.
Я отступил на шаг и оглядел груду.
— Расскажи-ка мне про это еще раз, — сказал я. — Как все это закручено?
— ТЫ ДОЛЖЕН ВСЮ НОЧЬ ПРОСИДЕТЬ, ОХРАНЯЯ ЭТО.
— От чего?
— ДУМАЮ, ОТ ВСЕГО, ЧТО ПОПРОБУЕТ НЕЗАКОННО ПРИСВОИТЬ ЕГО. ОТ СИЛ ПОРЯДКА… …ИЛИ ХАОСА…
— Ага, я понял тебя. Когда все это свалено вместе в такую кучу, любому придется подойти поближе, чтобы что-нибудь выхватить.
Я уселся на скамью между двух дверей в дальней стене. После долгого и трудного подъема неплохо было немного передохнуть. Но что-то в моей голове продолжало усердно работать. Потом, через некоторое время, я спросил:
— Что мне в этом?
— ТЫ О ЧЕМ?
