– Спасибо. – Она вздрогнула, потому что его пальцы прикоснулись к ее шее.
– Я уезжаю на рассвете.
Значит, они видятся в последний раз, а она даже не знает, какого цвета у него глаза. Боже, что за глупости приходят ей в голову? Какое это имеет значение? Тем не менее, она заглянула в глубину этих серо-голубых глаз, и все на свете перестало для нее существовать.
– Мне захотелось тебя повидать, перед тем как я уеду.
Она кивнула и хотела что-то ответить, но не смогла.
– Какого цвета у тебя глаза? – наконец спросила она.
– Мои глаза?
– Да, я не пойму.
Слейт приподнял ее со стула, сел на него и усадил ее к себе на колени.
– Теперь можешь разглядеть?
Ей бы соскочить с его колен, но ее словно парализовало.
– Мне следовало бы взять с тебя за это деньги.
– Уже не можешь.
– Тогда считай, что ты позволил себе слишком много.
– Если ты на этом настаиваешь, я тебе как-нибудь дам большие чаевые.
«Никакого «как-нибудь» больше не будет, – отрешенно подумала Рейвен. – Есть только сегодня». От этой мысли ей стало грустно.
– Забудь про чаевые. Дай рассмотреть твои глаза.
Он притянул ее ближе, и ее окутал его неповторимый запах.
– Сейчас они голубые, но я видела, что они могут быть и серыми.
– Они такие же изменчивые, как и ты.
– Вовсе я не изменчивая.
– Да ты самая изменчивая женщина на свете. Думаю, ты смогла бы заворожить меня навсегда.
Как он может говорить такое? Ей и без того тяжело с ним расставаться. Но он не должен об этом даже догадываться. Она покачала головой.
– Ты очень скоро от меня устанешь, Слейт. И помнишь, что я тебе сказала?
– Да, что каждый из нас должен идти своей дорогой. Но может, ты ошибалась?
– Сейчас это не имеет значения, не так ли?
– Если бы на мне не висело это проклятое дело, я бы остался и постарался бы в этом разобраться. Но…
– …ты уезжаешь.
– Приходится. Рейвен, я вернусь как только справлюсь с этим делом.
– Нет, Слейт. Я начала новую жизнь. И кто знает, что может случиться к тому времени, когда ты вернешься, и где буду я.
– Между нами осталось много нерешенного, так что не имеет значения, ни когда я вернусь, ни где в это время будешь ты. Я тебя найду. Жизнью своей ручаюсь. А теперь встань, и давай попрощаемся так, как я этого хочу.
Рейвен встала и сделала несколько шагов к двери.
– Прощай, Слейт. Береги себя.
– Ты просишь беречь себя? Теперь, когда я встретил тебя, это слово значит для меня больше, чем обычное материнское напутствие. Я буду беречь себя, чтобы вернуться к тебе!
– Просто береги себя ради себя самого и ради своей матери.
Он неожиданно нахмурился, а е глазах – они вдруг стали серыми – промелькнула боль.
Он схватил ее и крепко прижал к себе.
– Ты даже не представляешь себе, Рейвен, как коротка может быть жизнь, если прощаешься навсегда.
Она знала это, ведь совсем недавно она потеряла дорогих ей людей. Но как только ее рта коснулись губы Слейта, она обо всем забыла. Дикое пламя вдруг вспыхнуло в ней, сжигая на своем пути все, кроме желания навсегда соединиться со Слейтом.
Он запустил пальцы ей в волосы, и они упали серебристой волной ей на плечи и спину. Он зарылся в душистые завитки и начал шептать по-испански что-то ласковое.
– Черт возьми, Рейвен, я так тебя хочу, – наконец сказал он, осыпая ее лицо и шею горячими поцелуями. – Проклятое платье. – Он с силой дернул за воротник, и на пол посыпались пуговицы. Она задохнулась от ужаса, а он зарылся носом в теплую, гладкую кожу.
– Слейт, прекрати, – простонала она. – Ты забыл, где мы.
